Семья
Шрифт:
— Ну и отлично, — улыбнулся Тацуо.
— О-Сэн бывает трудно следить за разговором. Но зато сердце у нее золотое, — сказала о-Танэ брату.
— О-Сэн милая девушка, — ласково взглянул на нее Санкити.
— Прямо не верится, что стала взрослой. Так жаль ее. Придется купить ей домик, выделить имущество. И она будет жить себе, ни в чем не нуждаясь. Ведь это в конце концов самое главное.
— Зачем же сразу отделять о-Сэн? Надо сперва подыскать ей жениха.
— Ах, дядя! Что это вы говорите! — закраснелась о-Сэн и,
Вошла о-Хару и сказала, что ванна готова. Тацуо пошел первый смыть с себя заботы и усталость нескольких дней.
— О-Сэн, пойдем делать прическу, — позвала о-Танэ дочь и, захватив зеркало и набор гребней, аккуратно уложенных в ящичек, пригласила в соседнюю комнату парикмахершу, дожидавшуюся в столовой.
— Извини, Санкити, — сказала она брату, усаживаясь перед зеркалом. — Может, ты пойдешь посмотреть мой цветник? Сейчас так хороши хризантемы.
Санкити вышел во двор. Между двух больших камней начиналась тропинка и вилась дальше по саду. Санкити стал по ней прохаживаться, время от времени поглядывая на дом. Внимание его привлекла парикмахерша, энергично размахивавшая руками. Он стал с удивлением наблюдать за ней. О-Танэ заметила удивление брата и рассмеялась.
— О, эта женщина руками может рассказать все, — сказала она Санкити, подошедшему к окну. — Она только что говорила мне про наших гостей из Токио.
О-Танэ жила, запершись в четырех стенах, но благодаря глухонемой парикмахерше знала все местные новости. Парикмахерша замечала то, что другим никогда бы не заметить, и делилась всем виденным с о-Танэ. Вот и сейчас, выставив вперед указательный палец с мизинцем и поднеся рога ко лбу, она рассказывала ей что-то, по всей вероятности, очень интересное и беззвучно смеялась.
Солнце клонилось к закату. Тацуо и Санкити, захватив с собой пепельницу, вышли на веранду, где было прохладнее. Попыхивая папиросами, они вели неторопливый разговор о всякой всячине. Из дому вышел старший приказчик и подсел к ним. О-Сэн и о-Хару вынесли из кухни столики. Пришла о-Танэ.
— Посиди с нами, — обратилась она к Касукэ, ставя перед ним столик. — Сегодня хозяин решил отдохнуть, побыть с гостем. Правда, никакой особенной закуски к вину не будет, разве что свежая рыба.
Касукэ привычно склонил свою лысую голову.
— С удовольствием исполню обязанности виночерпия, — ответил он, садясь за столик. Он был в переднике, вся его поза выражала скромность и смирение. И все-таки сразу чувствовалось, что в его жилах течет кровь самурая. Он взял бутылку и большими смуглыми руками разлил вино.
Разговор сам собою перешел на молодого хозяина. О-Танэ то и дело приходилось отлучаться на кухню, где готовился ужин. Но она тут же возвращалась: будущее сына очень беспокоило ее.
— А может, просто женить его на этой девушке? — спросил Санкити, которого жизнь в столице освободила от предрассудков.
— Ну нет, этому не бывать, — резко
— Э-э, видите ли, — начал Касукэ, глядя на Санкити покрасневшими от вина глазами. — Дело в том, что эта девушка из плохой семьи. Может, я и ошибаюсь, но, кажется, ее родители тайком подбивают молодых людей на этот брак.
По лицу о-Танэ пробежала какая-то тень, но она ничего не сказала.
— И вообще это люди не нашего круга, — продолжал Касукэ. — Дому Хасимото нужна другая невестка.
Вечерело.
Тень от сопки легла на крышу дома, затушевала часть двора и стену белого амбара, возвышавшегося на склоне, дотянулась до каменной ограды с навесной решеткой, на которой цвели тыквы горлянки. Выше, за оградой, маслянисто чернел участок невозделанной земли, где в давние времена предки Хасимото обучались артиллерийскому искусству.
Окончив работу на огороде, по ближнему склону спускался с мотыгой на плече старик крестьянин. Долину наполнил звон монастырского колокола, возвещавшего время вечерней трапезы.
Тацуо сидел на веранде и любовался садом. Он налил вина гостю и приказчику Касукэ, за его верную службу, и себе для бодрости.
— Где бы найти невесту для молодого хозяина, — вздохнул Касукэ, принимая из рук Тацуо чашку с вином и ставя ее на стол. — Чтобы из хорошей семьи была. Тогда и тужить не о чем. От этого зависит будущее благополучие дома Хасимото.
— Нет такой невесты, — сокрушенно проговорила о-Танэ.
— Во всей округе не найти невесты? Да этого не может быть, — рассмеялся Тацуо.
О-Танэ стала перебирать по пальцам всех девушек на выданье. Их оказалось много, но все были недостаточно хороши для ее сына.
— Пожалуй, самая подходящая невеста в Иида, — сказала она, взглянув на Касукэ. — Прошу тебя, разузнай о ней поподробнее.
— Хорошо. Узнаю все, что возможно, — ответил Касукэ.
— А что там за девушка? — поинтересовался Санкити.
— Да как сказать. Ничего определенного мы пока не знаем, — уклончиво ответил Тацуо.
— Ее рекомендовали очень уважаемые люди, — пояснила о-Танэ. — Осенью Касукэ поедет торговать вразнос, заодно и разузнает об этой семье. Пойми, Санкити, выбор невесты — очень важное дело.
Эти люди думали прежде всего о благополучии дома, а уж потом о счастье детей.
На веранду никем не замеченная вышла о-Сэн. Села тихонько подле матери и стала слушать разговор. Когда о-Танэ спохватилась, дочери уже не было. О-Танэ заглянула в соседнюю комнату.
— Что с тобой, доченька?
О-Сэн молчала.
— Ну, о чем это ты загрустила? Когда о невесте говорят, нельзя грустить, — ласково говорила мать дочери.
— Что случилось, о-Сэн? — крикнул с веранды Санкити.
— О-Сэн очень впечатлительна. Чуть что — сразу в слезы, — ответила, обернувшись, о-Танэ.