Серая Дружина-1: Сердце Крона
Шрифт:
– Зеленый и орет? – поинтересовался алхимик. Мальчик закивал и сообщил, что кузнец орет не один, а в компании: всего семь заболевших на деревню.
– Всем же говорил: не есть, - проворчал алхимик, вскакивая. – Как знал, а! Всем все ясно?
Йехар неохотно подтвердил, что да, ясно, и дал команду располагаться на привал. Виола прищурила глаза.
– А ты неплохо их понимаешь.
– А то, - с достоинством отозвался алхимик, - двоюродный прадед – практически чистокровный грек. Ну, если не считать турецкой примеси.
У всех, кто не был силен в генеалогии (то есть, вообще в данном случае
– У тебя хоть противоядие есть от этой дряни?
– От «Завтрака туриста»? – удивился Веслав. – Это ж не яд, какие антидоты? Как от обычного обжорства…
– «Ниагарой», значит, - озвучила я свою худшую догадку.
Едва ли в ближайшие сутки воздух в деревне посвежеет.
Глава 5. Черные пегасы и черные юноши
Вот так и получилось, что следующим днем мы продолжали двигаться на восток, в какую-то Микею. Туда нас отправил староста селения, потому что это просто был ближайший город, и там мы могли скорее что-нибудь узнать. Кроме советов, нам на дорожку было дано достаточное количество оливок, фиников, чеснока и даже немного желтых кукурузных лепешек. Правда, Веслав еще по пути пошастал где-то между деревьями и набрал грибов с подозрительным цветом и запахом. Все были твердо уверены, что грибы если не ядовитые – то галлюциногенные точно, но на всякий случай захватили и их с собой. Да, забыла сказать: нам еще давали как минимум двенадцать бурдюков с вином (это если амфор не считать), но мы отказались. И без того утром долго соображали, на каком мы свете. Но надо же было отметить освобождение деревни.
У спирита заряд алкогольной дури не прошел и после полудня, а может, собственной было в избытке: летал себе в небесах, время от времени ловил кого-нибудь на лету и ел, да еще распевал песни собственного сочинения про непобедимую Серую Дружину и бой с гарпиями. К большому нашему горю, слух у спирита отсутствовал полностью (едва услышав такое, с нашего пути в панике убралась парочка дриад и одна удивленная наяда). Виола раз тридцать предлагала его совершенно бесплатно подстрелить, мы соглашались, но она не могла как следует прицелиться из-за трясущихся рук. Похмелье спасло шуту жизнь.
– Пока все не слишком ясно, - мрачно заметила я, когда живописные виды немного прискучили.
– Лелею надежды, что все прояснится со временем, - отозвался Йехар, который шагал впереди и сохранял завидную твердость походки. – Хотя все, что я знаю об Арке Равновесия, достаточно скудно, мне кажется, во времени она нас не ограничивает.
– Нет? – встрепенулась я. – Так сколько же может длиться миссия Дружины? Сколько длились другие миссии?
– От двух дней до трехсот лет, - ответил Веслав, немного подумав.
Спирит, услышав такие новости, незамедлительно свалился чуть ли не нам на головы. Значит, он все-таки прислушивался.
– Триста? – переспросил он недоверчиво. – Ох, клянусь моими бубен… гм, несмотря на то, что колпак остался в другом мире... да у нас и числами-то такими не считают!
– Откуда знаешь? – лаконично поинтересовалась Виола. Я пошевелила губами и обрисовала ответ даже раньше Веслава:
–
– Какие занятные в вашем мире библиотеки! – восхитился Эдмус. – А вот у нас не попадается ничего интереснее тактики войн и разведения пищевых пиявок. Бывало, читаешь описания, слюнки глотаешь, а тут…
– То есть, мы тут можем застрять навечно?!
Не знаю, почему я это спросила. Вроде как, ответ был ясен и без того: еще как можем. Более того – застрянем. В лучшем случае, а в худшем…
Худший незамедлительно обрисовал Веслав:
– Сдается мне, лучше было бы сказать «до смерти». Как-то мне кажется, что она не за горами.
– Настроения, достойные темного мага! – фыркнул Йехар. – Мы пока живы, пока идем вперед, сыты, наслаждаемся видами…
– …нас чуть не сожрали гарпии, а идем мы незнамо куда, - ехидно добавила Виола. – И, кстати, не хотелось бы мне в этом мире задерживаться: что-то многовато тут всякой дряни. И гарпии, опять же, и прожорливые жители, и дриады, или как их там… что еще?
– Крылатые кони… - шепотом ответила я.
– Во-во. И эти.
Виола замолчала сама собой, проследив мой взгляд. И не удержалась от тихого «ого».
Зрелище было волшебным.
Справа от нас, за кустами долина начинала понижаться, образуя чашу. На дне ее пасся табун крылатых коней.
Штук пятьдесят, не меньше. И они не были белыми. То есть, белые среди них тоже встречались, эти были особенно эффектными, но я заметила и пегих, и гнедых, и каурых, были даже серебристые в яблоки. Все – необычайно грациозные, переступающие с места на место, время от времени взлетающие в воздух – представляли собой картину, которую с трудом можно было изобразить разве что в песне: уж очень воздушными были лошадки. Особенно умилительно смотрелись жеребята с короткими крылышками: они отрывались от стада, отталкивались копытами, взлетали на метр-два – и тут же приземлялись снова, иногда на спину кому-нибудь из взрослых. Все сопровождалось громким фырканьем, потешным игогоканьем, но ссор в табуне не было заметно.
– Ух ты, - восхитился спирит. – Ха, дальние родичи. Я бы даже сказал… интересно, никто из моих предков в этот мир не забредал? По-моему, определенное сходство в крыльях, ну и…
– Еще смех похож, - отрезала я.
– Это пегасы, - со счастливой улыбкой поведал Йехар то, что мы и так поняли. – Верные и чуткие, они носятся по небу на крыльях и дарят вдохновение менестрелям и художникам. Но не каждый заслуживает прикосновения крыла этих созданий.
– С некоторых хватает и удара копытом – тут же отозвался Эдмус. – А то еще некоторые наши сочинители говорят, что на них «с небес упало» - и мне как-то кажется по их книгам, что это на них не перья валятся.
Я припомнила две-три книжки, которые читала последними, и мысленно согласилась.
Пегасы тем временем зашевелились. В табуне наметилось тревожное движение: крылатые кони шевелили ушами, поворачивали морды туда-сюда, и все больше глаз обращалось к нам.
– А как вы думаете, масть влияет на то, что они навевают? – полюбопытствовала я.
– Весьма возможно, - отозвался Йехар торжественно. – Я не стал бы исключать, что белые вдохновляют людей на наиболее благочестивые книжки, рыжие – на военные песни, восхваления и поэмы…