Сердца четырёх
Шрифт:
— Вот, взгляните, — сдавленным голосом сказала Бонни.
В этот момент официант принес напитки, и мистер Квин прикрыл конверт рукой. Как только официант ушел, он убрал руку. Бонни встревожилась еще больше.
— Я вижу, наш друг отказался от почтовых чернил, — заметил Эллери. — На этот раз адрес напечатан на машинке.
— А вы разве не видите? — прошептала Бонни. — Конверт адресован мне.
— Я все отчетливо вижу. Когда он пришел?
— Сегодня утром.
— Отправлен вчера вечером, голливудский штемпель,
— Посмотрите, что в нем, — попросила Бонни.
Эллери достал из конверта семерку пик.
— Опять таинственный враг, — усмехнулся Эллери. — История повторяется и уже начинает приедаться... — Он быстро сунул конверт и карту к себе в карман и встал: — Привет, Батч!
Возле их столика стоял Вундеркинд и смотрел на Бонни со странным выражением.
— Привет, Бонни.
— Привет, — чуть слышно откликнулась она. Батчер наклонился, Бонни подставила ему щеку. Он выпрямился, не поцеловав ее, и резанул взглядом.
— Вот, пришел на ленч, — сказал он небрежно. — Смотрю, и вы тут, вдвоем. Решил подойти. В чем дело?
— Бонни, по-моему, у вас очень ревнивый жених, — заметил Эллери.
— Да, я тоже так считаю, — натянуто улыбнулся Батчер. У него был болезненный вид — под глазами залегли темные круги, щеки ввалились от усталости. — Я утром не застал тебя — Клотильда сказала, что тебя дома нет.
— Да, меня не было.
— Ты выглядишь получше.
— Спасибо.
— Вечером увидимся?
— А... А почему бы тебе не посидеть с нами? — И Бонни подвинулась, освобождая примерно дюйм на своем стуле.
— Правда, Батч, — сердечно сказал Эллери, — давай к нам.
Острый взгляд скользнул по Квину и на несколько секунд задержался на кармане, в который он сунул письмо.
— Спасибо, нет. Мне надо на студию. Пока.
— Пока, — безучастно сказала Бонни.
Он еще постоял, видимо решая, поцеловать ему Бонни или нет, потом неожиданно улыбнулся, кивнул и быстро пошел к выходу. Им было видно, как вдруг поникли у него плечи, когда швейцар открыл ему дверь.
Эллери сидел, потягивая бренди с содовой. Бонни задумчиво покачивала свой бокал на высокой ножке.
— Чудесный парень Батч, — сказал Эллери.
— Да, очень.
И вдруг Бонни со стуком поставила бокал на стол и крикнула:
— Вы не понимаете — теперь карты начали приходить ко мне?
— Ну, Бонни...
— Вам не кажется... — срывающимся тонким голоском проговорила она, — вам не кажется, что я... следующая?
— Следующая?
— Мама получала предупреждения, и ее... Теперь их получаю я. — Она сделала попытку улыбнуться. — Я не совсем тупая. И мне страшно.
—
— Нет, это он!
— Ну, Бонни, вы же не боитесь мертвецов?
— Вчера вечером мне посылал письмо не мертвец! — сердито сверкнула глазами Бонни. — Предупреждения маме посылал Джон Ройл, а мне... — Бонни передернулась. — Мистер Квин, у меня только один враг.
— Вы имеете в виду Тая?
— Я имею в виду Тая. Он продолжает то, что не докончил отец.
Эллери помолчал. Его одолевал сильнейший соблазн продемонстрировать ей всю беспочвенность ее подозрений и развеять эту мрачную тревогу. Приходилось, однако, действовать жестко.
— Бонни, вам нужно быть предельно осторожной, — сказал он.
— Значит, вы тоже думаете...
— Не важно, что я думаю. Но запомните: самое опасное, что вы можете совершить, — это сблизиться с Таем.
Бонни закрыла глаза и залпом допила коктейль. Потом прошептала:
— Что же мне делать?
Эллери выругался про себя. А вслух сказал:
— Смотреть себе под ноги. Осторожность и еще раз осторожность. Не общайтесь с Таем. Не имейте с ним никаких дел. Избегайте его, как прокаженного.
Бонни брезгливо поморщилась:
— Он и есть прокаженный.
— Не слушайте его, когда он будет говорить о своей любви, — не глядя на нее, продолжал Эллери. — Он вам может сказать что угодно. Не верьте ему. Запомните, Бонни.
— Как же это я такое забуду? — На глаза навернулись слезы, она сердито потрясла головой и вытащила из сумочки носовой платок.
— А большая черная машина, — с досадой бубнил Эллери, — ну та, что ехала за вами, не бойтесь ее — это ваша охрана. И не старайтесь от нее скрыться.
Бонни его почти не слушала.
— И что это за жизнь? Что хорошего она мне сулит? Теперь я осталась совсем одна, за мной охотится какая-то скотина...
Эллери прикусил губу и молча смотрел, как она трет платком покрасневший нос. Сейчас он сам чувствовал себя распоследней скотиной.
Спустя какое-то время Эллери заказал еще два стакана и, когда их принесли, подвинул один к ней.
— Ну все, хватит. Прекратите! Вы привлекаете к себе внимание.
Бонни быстренько осушила глаза, высморкала носик и занялась пудреницей и пуховкой. Потом взяла коктейль и стала потягивать через соломинку.
— Я дура, — фыркнула Бонни. — Только и делаю, что реву, как глупая киногероиня.
— Что верно, то верно, — заметил Эллери. — Кстати, Бонни, вы знали, что в среду на прошлой неделе ваша мать и Джон Ройл летали к Толланду Стюарту, вашему деду?
— Вы хотите сказать, что еще до того, как было объявлено о свадьбе? Нет, мама мне об этом не говорила.