Сердца четырёх

Куин Эллери

Тай молчал. Эллери прямо-таки видел, как он сжимает челюсти и потирает гладко выбритый подбородок.

— Нет, я не мог ошибиться, — наконец заявил он с упорством отчаяния. — Бонни меня любит. Я точно знаю.

— Фу-у! Да ведь девчушка — актриса. Все женщины в душе актрисы. А если это к тому же ее профессия...

— С каких это пор вы так много стали понимать в женщинах? Бонни точно передо мной не играла!

— Послушайте, Тай, — стараясь сохранить видимость спокойствия, сказал Эллери. — Сейчас

я не в лучшей форме — никак не проснусь. Не морочьте мне голову с утра. Вы меня спросили, я вам ответил.

Но Тай продолжал бубнить:

— За свою жизнь я перецеловал много девушек, и чтобы я да не распознал фальшь...

— Эх, вы, Казанова, — вздохнул Эллери. — Нет, вам определенно надо взять отпуск. Слетайте в Нью-Йорк. Погуляете по Бродвею и забудете о Бонни.

— Да не хочу я о ней забывать! Проклятье! Пусть она мне все скажет в лицо. Мне надо было самому ей объяснить. Что я сейчас и сделаю!

— Подождите! — Эллери встревожился. — Не ищите себе неприятностей, Тай.

— Нет, я знаю, стоит мне с ней поговорить, обнять ее...

— Ага, и получить нож в спину. Хотите? Ей опять приходят письма.

— Как? — удивился Тай. — Я думал, мы забрали последнее в той пачке.

— Она показала мне то, что пришло вчера. Адресовано ей.

— Ей?

— Да. С семеркой пик. А это — враг.

— Но если конверт отправили в четверг вечером — и мы знаем, что не через контору Льюси, — то это доказывает, что мой отец здесь ни при чем!

— Да знает она, знает, что ваш отец отправить его не мог. Все гораздо хуже. Бонни думает на вас.

— А? — Для Тая это было запредельно.

— Теперь она убеждена, что вся затея с картами принадлежит семье Ройл. Блит их получала от вашего отца, а вчерашний конверт, открывающий, по-видимому, новую серию, — это ей от вас.

— Но это же... полный бред! Я послал ей конверт с картой? Она что же, думает, что я собираюсь...

— Говорю же вам, доводы рассудка она не воспринимает. Тай, вы не разберетесь с этим делом, не тратьте время попусту.

— Если она считает, что я затеял эту травлю, то я должен что-то сделать и разубедить ее!

— Тай, вам ведь известно, что самая стройная субстанция в нашем переменчивом мире — это мысль, засевшая в голове у женщины. Говоришь ей, говоришь, и все напрасно. Кстати, у вас есть пишущая машинка?

— Что?

— Я спросил, у вас есть пишущая машинка?

— Ну, есть. Но...

— Где она?

— В костюмерной. На киностудии.

— Куда вы сейчас собираетесь?

— К Бонни.

— Тай, не надо. Не делайте этого. Послушайтесь моего совета. Это может быть... смертельно опасным.

— Как это — опасно? Что вы хотите сказать?

— Вы прекрасно понимаете родной язык.

Тай разозлился:

— Это что, розыгрыш или вы сошли с ума?

— Вы

можете сделать мне одно одолжение? Не встречайтесь с Бонни до тех пор, пока я вам не скажу, что вы оба вне опасности.

— Квин, я вас не понимаю!

— Вы должны дать мне слово.

— Но...

— Никаких но. Сейчас я не могу ничего объяснить. Так вы мне обещаете?

Тай долго медлил с ответом, потом вяло произнес:

— Ну хорошо. Обещаю.

Тай повесил трубку. Эллери смахнул пот со лба. Ф-фу-у, еле выскользнул. Неопытный ученик в лаборатории любви, он только-только начал понимать, какой мощной магнетической силой обладает настоящая страсть. Нет, к черту этого упрямца, нельзя ему поддаваться. Но в глубине души ему было жутко стыдно.

Из всех черных штучек, которые он проделывал ради раскрытия истины, эта была наичернейшая.

Тяжело вздохнув, Эллери пошел опять к своим тостам, «Гаданию на картах» и описаниям звездных тусовок. В дверь позвонили. Он машинально развернулся и побрел к двери. Открыл. Там стояла Бонни.

— Ну-ну, Бонни, входите, — сказал он.

Она вся светилась. Впорхнула в комнату и подпрыгнула на его софе. В глазах плясали чертики.

— Какой великолепный день! — щебетала она. — Правда? Мистер Квин, у вас красивый халат. А за мной опять ехала та черная машина. Но не это важно. Сегодня произошло просто чудо!

«Ну а она с каким сюрпризом пришла?» — обреченно подумал Эллери и медленно закрыл дверь. Но нашел в себе силы изобразить улыбку.

— В этом деле есть одна приятная сторона — я каждый день встречаюсь с самой красивой девушкой на свете.

— И самой счастливой, — добавила Бонни. — И вы пытаетесь соблазнить меня такими избитыми комплиментами? Знаете, мне сразу стало так легко! — И она, как маленькая, еще попрыгала на софе. — А почему вы меня не спрашиваете, что это такое?

— Что — «что такое»?

— Что это за потрясающая вещь!

— Ну и что же это?

Девушка открыла сумочку. Эллери внимательно наблюдал за ней. Ни косметика, ни веселость не могли скрыть, как она извелась. На щеках серые впадины, под глазами — фиолетовые круги. Сейчас она была похожа на тяжелобольного, которому врач сказал, что он будет жить.

Бонни достала конверт и протянула его Квину. Он взял его, сдвинув брови. Почему получение очередного предупреждения произвело такой необыкновенный эффект? Вот оно что. Если он не ошибается, четверка пик означает...

— Можете тот желтый лист не искать, — игриво сказала Бонни. — Я и так помню все карты наизусть.

«Не имей больше никаких дел с человеком, в котором ты сомневаешься». Ну разве это не замечательно? Эллери сел напротив, уткнувшись глазами в конверт.

— Вы не рады, — заметила Бонни. — Только не знаю почему.