Сердце Аксара, или Измена по-королевски

Грин Агата

Зеркало разбито — враг побежден? Так ведь?

Мои надежды не оправдались. То темное и холодное, что было в зеркале, никуда не делось. Оно восстало фрагментами из осколков и слепилось в человеческую фигуру. Я к тому моменту уже была близка к инфаркту, но мое сердце еще выдерживало потрясение, хоть и колотилось оглушительно.

— Вон из моей спальни! — крикнула я так агрессивно, как только могла.

Удивительное дело: фантом последовал моему совету и ушел.

Вот только меня он забрал с собой.

Глава 8

Когда

тебя похищают, главное — запомнить, куда тебя везут… несут… перемещают… не суть! Главное, запомнить путь, чтобы иметь возможность смыться. И я запомнила путь. Фантом утащил меня в восстановившееся зеркало с идеальной черной поверхностью.

Хотя я не знала, где именно нахожусь, в каком доморощенном зазеркалье, отчетливо видела зеркало, через которое можно уйти. Оно блестело, сияло, играло светом, приманивая. Уйти бы, да меня держат. Руки фантома определенно были мужскими, и на моей тоненькой талии казались громоздкими.

Постояв так немного, подождав — будут ли меня убивать или еще что, я предприняла попытку пошевелиться и отойти. Фантом тут же притянул меня к себе, руки его легли еще ниже, на мои бедра, и я услышала неожиданно ласковый голос:

— Холодно?

— Да.

— И мне холодно. Всегда.

— Одевайся теплее, — посоветовала я.

— Если бы мою проблему можно было решить так просто…

Неизвестный прижал меня к себе еще сильнее, и мне показалось, что я обнимаюсь с холодильником. Или — с ледяной статуей. Хотя этот холод не был обжигающим, но так же пробирал до костей и вызывал желание скорее отойти и согреться.

Кажется, мне грозит простуда.

— Кто ты? — спросила я, приободренная тем, что мой похититель вполне человечен. Вот бы еще исхитриться посмотреть на него…

— Что тебе даст знание моего имени?

— Знание твоего имени.

— Тебе не так интересно мое имя, как ответ на вопрос — кто я и зачем забрал тебя, — вкрадчиво произнес «холодный».

— В точку. Так кто ты и зачем меня похитил?

— Ты помешала мне, Соня.

— Ты знаешь мое имя?

— Я многое о тебе знаю. Ты умеешь держать себя в руках, но сердечко не обманешь, правда? И биться ровнее оно не станет, как ни старайся. — Рука фантома поднялась к моей левой груди и накрыла ее. Сердце пойманной птичкой забилось под холодной ладонью незнакомца.

— Хороши манеры — трогать незнакомую женщину за грудь, — сказала я, не делая попыток освободиться. Все равно не получится, а роль оскорбленной невинности мне не идет.

— Вопросы морали не беспокоили меня при жизни, не беспокоят и после смерти, — поделился призрак и накрыл другой рукой мою правую грудь.

Мне стало еще холоднее, и в то же время я поняла, что меня эти прикосновения не столько пугают, сколько волнуют. Это нормально — реагировать так? Есть ли в психиатрии название такому явлению, как влечение к сверхъестественному существу? Или это такая ненормальная реакция от стресса?

— Ты помешала мне, — напомнил похититель.

— А чего ты ждал? Что я буду спокойно смотреть, как ты губишь моего мужа?

— Соня,

Соня-я-я… Если бы ты не вмешивалась, то для тебя ничего бы не изменилось, — неизвестный уткнулся носом мне в макушку. Его прикосновения были одновременно холодными и горячими, а его слова были полны угрозы, и в то же время звучали ласково и интимно.

— Разве?

— Ты бы проснулась утром, уверенная, что тебе приснился дурной сон. Но вместо глупого мальчишки Рейна рядом с тобой был бы я — в его теле. Мы были бы с тобой прекрасной парой: фальшивый король и фальшивая королева. Но ты все испортила… Ты все испортила.

Фантом — так я решила называть его про себя за неимением информации — меня отпустил. Конечно, я воспользовалась этой возможностью и развернулась, чтобы на него посмотреть. И чуть не упала.

Рейн?!

Тот же рост, та же стать, те же золотые волосы… но глаза другие — светло-голубые. И если Рейн красив, как греческая статуя, то Фантом, несмотря на похожие черты, не может считаться красивым. Пропорции у лица не те. Губы тоньше и бледнее. Подбородок узкий. Скулы выдаются.

А еще у него неживая, плотная, колючая энергетика.

— Что дальше? Заморозишь меня до смерти? — я передернула плечами и обхватила их руками. Так теплее.

Фантом улыбнулся:

— Зеркала — мои глаза. Я наблюдаю за многими, в том числе за тобой. Ты умная женщина. В тебе одной больше толка, чем в Рейне и десятке его советников. Так зачем мне убивать тебя? Что это даст мне?

— Не знаю. Удовольствие?

— Убивать — разве это удовольствие? — возразил Фантом устало, как будто ему уже сотни раз приходилось это объяснять. — Удовольствие — это спать и видеть сны. Есть, когда голоден. Удовольствие — это близость с интересной женщиной. Жизнь — это удовольствие.

— Тебя убили?

— Меня прокляли, а это куда хуже.

— Раз прокляли, значит, есть, за что.

— Есть.

— А мог бы притвориться хорошим эгуи и меня разжалобить. Теперь уже не выйдет.

— Играть на жалости не в моих правилах, — заявил Фантом с усмешкой. — Я понимаю, почему ты бросилась на защиту Рейна. Вы с ним связаны, и твоя жизнь зависит от него. Приходится балансировать, юлить, искать общий язык с мужем. А он так молод, так горяч… Может, тебе и удастся завоевать его доверие, но каждый раз, обращая на тебя взгляд, он будет видеть Софию Ласкер.

— Знаю.

— А теперь представь: вместе издерганного мальчишки с тобой рядом будет мужчина, на которого ты сможешь положиться. Ты хотела союзника. В моем лице ты получишь лучшего союзника из всех возможных.

— Ты мертв.

— Проклят, — поправил призрак. — Но любое проклятие можно снять.

— И как снять твое?

— В этом мне может помочь Черная корона.

Фантом приблизился и вгляделся в мое лицо. Его глаза выражали много всего: и злость, и усмешку, и ленивое удовольствие, но ярче всего просматривалась нужда. Должно быть, его, проклятого, тянет к теплу, к жизни, а я — живая и красивая, да еще и в соблазнительной ночной рубашке.