Сердце Аксара, или Измена по-королевски

Грин Агата

Хорошенькое же положение дел! Рейн объявил меня королевой, но лишил всех прав: я сидела взаперти, лишенная магии и нормального общения, и только сверкающая корона на моей голове говорила, что я не просто тэгуи. Я строила догадки, как можно покинуть покои, пыталась хитростью выйти в коридоры, старалась разговорить служанок и свою немую охрану, но ничего у меня не выходило.

Мне давали понять, что я что-то чужеродное и непонятное и должна радоваться хотя бы тому, что сижу не в сырой камере, а в красивых покоях, и что мне дают возможность

«наслаждаться» обществом учителей.

Поэтому когда меня неожиданно навестил Фэд Уэнделл, я от избытка чувств онемела. Страж явился вечером, в тот тоскливый час, когда служанки обычно приходили расправить мою постель и подготовить меня ко сну. Они пооткрывали рты, завидев Уэнделла.

— Скучали без меня? — осведомился Страж.

Я подошла к нему и, игнорируя аксарские нормы морали, обняла. Мне жизненно необходимо было почувствовать, что рядом есть кто-то нормальный.

Застежка черного кафтана Стража врезалась мне в щеку, но я на такие мелочи не обращала внимания. Уэнделл, определенно, душился чем-то, и этот запах было очень своеобразным — в нем чувствовались холод и свежесть.

— Вы пахнете зимой, — сказала я.

— Правда? Х-м-м, это нехорошо. Согласно уверениям три, который всучил мне этот парфюм, я должен пахнуть соблазном.

Я рассмеялась громко и радостно — и плевать! Служанки все еще изображали статуй, но статуй с ошарашенными глазами. Наверняка, быстренько доложат, что «королева» обнималась с Верховным Стражем. Ну и пусть докладывают!

Нехотя отстранившись от мужчины, я с удовольствием на него посмотрела. Наверняка в юности Уэнделл с этими своими пухлыми губами и волнистыми волосами казался смазливым и сладеньким. Да, пожалуй, он таким и был. Но сейчас его никак не назвать смазливым.

Он красив, как бывают красивы мужчины в расцвете лет.

— За вами, наверное, девушки толпами бегают, — задумчиво протянула я.

— К чему вы клоните, Соня?

— Да ни к чему. Просто мне нравится вас рассматривать.

— Просто вы здесь одичали уже, — со смехом сказал Уэнделл, и служанкам рукой махнул — мол, уходите, у нас с королевой разговор. Женщины вышли, а Страж подошел к столику, на котором еще стоял поднос с чашечкой травяного чая. Взял чашечку, Уэнделл попробовал чай, скривился, отставил чашечку. Зачем-то стянул кафтан, уложил его на ближайшее кресло, и только тогда повернулся ко мне:

— Ваше положение незавидно, Соня. Король категорически отказывается с вами видеться. Придворные категорически отказываются принимать вас, как королеву. Народ категорически требует вашего с королем развода.

— Я обо всем этом «категорическом» знаю.

— Вы будете жить здесь, во дворце, но в изоляции. Изредка король будет выводить вас для ритуалов в свет, ибо потоки магии нужно периодически обновлять. Это первая ваша обязанность. Вторая ваша обязанность — родить наследника. Скажу откровенно: как только вы родите, ребенка у вас заберут. Вам не позволят его воспитывать.

— И

об этом догадываюсь.

— В конце концов, короля вынудят вас навестить, и вы встретитесь. Рейн — человек хороший, поверьте мне, мы росли в одном Ордене. Но ему слишком многое пришлось пережить в последнее время, и многое пришлось потерять. Постарайтесь подружиться с ним и понять его.

— Я старалась! Мы с ним договорились быть союзниками, а он запер меня здесь!

— Договорились? — усмехнулся мужчина. — С Рейном? У нас патриархальное общество, Соня. У нас принято, чтобы жена во всем была покорна воле мужа. Будьте хитрее. Будьте терпеливее.

— Я буду вести себя так, как считаю нужным, эгуи, — сказала я и сложила руки на груди.

— Значит, король не солгал на совете, заявив, что у вас характер вздорной ведьмы?

— Он просто обиделся за то, что я приложила его бутылкой по голове.

— Что-что вы сделали?

— Ударила короля по голове бутылкой. Что, эгуи, удивлены? Почему? Вам же сказали — я вздорная ведьма.

Страж покачал головой:

— Король вас никогда не простит. Он очень гордый.

— Я тоже гордая.

— Соня, не заставляйте меня думать, что вы глупы.

— Никому не позволю обращаться с собой, как с вещью. Особенно — глупым мальчишкам вроде Рейна. Только попробуйте мне сказать, что я должна покориться — это оставьте своим женщинам. Я в Аксар не по своей воле пришла, меня сюда насильно притащили. Подчиняться вашему королю я не обязана.

— Оружие женщины — хитрость, соблазнительность, мнимое послушание. Мне ли вас учить этому? Соня, разве вы не женщина?

— Это сейчас у меня — волосы, губы, грудь, я само совершенство. А дома, в родном мире, я была невидимкой, и женщину во мне предпочитали не замечать. Мне приходилось пробиваться умом и упрямством.

— Верю, что вы упрямы.

— А в ум не верите?

Мой голос дрогнул от обиды. Очень не хотелось терять своего единственного друга в Аксаре, но, кажется, к тому все идет. Он, скорее всего, и пришел сюда, чтобы подготовить меня к визиту Рейна, сделать покладистее, послушнее. Фэд Уэнделл — красавчик, все заметили, что он мне нравится. Вот потому его ко мне и отправили…

— Не верите, — с сожалением протянула я.

Уэнделл шагнул ближе, и на меня вновь дыхнуло морозом — аромат его парфюма прямо-таки осязаемый:

— Я на вашей стороне, Соня. Поэтому и прошу вас быть терпимее. Не время показывать свой характер. Рейн всего раз доверился женщине, и она его предала. Если вы будете его злить, дело может кончиться для вас плохо.

— Интересно, а почему вы на моей стороне? Ведь вы росли с королем, знаете его, как облупленного. А тут появляется какая-то подозрительная женщина и вы становитесь на ее сторону. Что-то не складывается.

— А я на женщин очень падок, — заявил Уэнделл, и я не смогла понять, шутит он, или угрожает. — Особенно я падок на вздорных ведьм.