Сердце бури

Раэлана

Ее беременность приближалась к двенадцатинедельному рубежу. Живот еще не начал округляться. Но вещи, которые еще недавно сидели на Рей свободно, постепенно становились тесными — или ей только так казалось?

Главное — с нею были ее дети. С каждым днем она чувствовала их все явственнее. Естественное единение матери и дитя не только во плоти, но и в Силе, которое не назовешь иначе как чудом. Во время медитации, которую Рей не оставила даже теперь, она могла не только отчетливо слышать биение крохотных сердец безо всяких медицинских приборов, но и видеть их, Рио и Бейли, в безмятежности материнского

чрева. Несмело, как бы украдкой она заглядывала за полог тайны — и всякий раз невольно чувствовала укол стыда. Как-никак, своим проникновением она нарушала естественный уклад, ведь если эта тайна до поры скрыта в женском теле, то у природы должны быть на то причины. Но с другой стороны, если Сила дала ей, матери, возможность наблюдать за своими детьми задолго до их рождения, стоит ли пренебрегать этим даром?

Да, дети стали для нее всем. Они были ее силой, ее миром. Невольно Рей вкладывала в них слишком много себя. Порой она задавалась вопросом: не родилась ли такая яростная материнская привязанность просто от безысходности?

Изредка она заставляла себя взглянуть в зеркало — и то, что она видела, ни у кого не вызвало бы оптимизма. Пока новые Скайуокеры крепли под покровом плоти, их мать чахла в четырех стенах. Ее кожа давно приобрела нездоровый желтоватый оттенок, глаза запали. Плечи обострились, а под ключицами проступали слишком глубокие ямки. Это были лицо и тело женщины, которая давно утратила волю к жизни, и держится за детей в своем чреве, как за последнюю соломину, которая не позволяет ей пасть в бездну.

Что останется от нее, когда им придет срок отделиться?

По собственной воле она превратилась в живой сосуд для зреющей жизни, в оболочку, которая сама по себе не имеет никакой ценности. День за днем перед нею упрямо маячил туманный образ несчастной Падме Наббери, которая закончила свои дни такой же безвольной оболочкой. Что если это и ее судьба — пасть, дав жизнь детям, и освободить место для новой главы в истории прославленного рода? Рей помнила свое видение. Почему Бейли и Рио никогда не видели своей матери?

Но самым ужасным было то, что мысли о смерти в родах, сколь беспочвенными они ни были, нисколько не пугали Рей. Разве подобная развязка для нее не стала бы избавлением от Сердца бури? Разве ее смерть не отвратит угрозу еще на какое-то время — быть может, на сотни лет, пока великий дух не отыщет для себя новое тело? И раз ей все равно суждено умереть, то подобная смерть во имя жизни будет по крайней мере не бессмысленной…

***

В один из вечеров Рей уже готовилась отойти ко сну, когда движение дверной створки заставило ее в смятении подскочить с постели. Со всей ловкостью, на которую еще было способно ее тело, она поднялась на ноги и выпрямилась, готовая ко всему. Это не мог быть BB-8 — единственный, кому разрешалось свободно приходить и уходить. Ее маленький друг давно был с нею.

Две женщины переступили порог. Одной из них была Силгал, чему Рей не удивилась ни на мгновение — в конце концов, без согласия этой влиятельной каламарианки никто, даже капитан, не осмелился бы войти сюда. Но ее спутница…

— Генерал… — ошеломленно выдохнула Рей.

В последний раз она видела Лею Органу… страшно подумать, когда. Но ее сердце по-прежнему помнило эти ласковые бархатные глаза,

этот очаровательный облик маленькой пожилой женщины, полный какой-то материнской мягкости и вместе с тем несгибаемой воли.

Ничего не говоря, Лея протянула к ней руки. С секунду Рей стояла, молча оглядывая свою свекровь с головы до ног, как будто все еще не верила, что перед нею в самом деле генерал Лея. А затем, мелко подрагивая, упала в радушные объятия. По крайней мере, мать Бена наконец здесь — а значит, непонятному ожиданию пришел конец.

Несколько мгновений пролетели в спокойствии и безмятежности. Нежные родительские прикосновения заставили Рей — пускай всего на считанные мгновения — поверить, что отныне все ее тревоги позади.

Все как тогда на Ди’Куаре. Как же это было давно… словно во сне.

— А Бен? — едва слышно прошептала Рей на ухо свекрови.

Та резко дернула головой, не в силах ответить как-то более обстоятельно. Но Рей и этого оказалось достаточно. В глубине души она уже знала ответ и была готова к нему. Она смежила веки, уже не пытаясь удержать слез.

Мертв. В самом деле мертв.

Сбылись худшие ее страхи. Ее мужа уже нет — значит, нет и ее самой. И это не пустые слова сгоряча и не глупый пафос. Она физически ощущала холод смерти, ужас безграничной пустоты.

Лея устремила взгляд куда-то вниз, и ее лицо впервые озарила слабая улыбка, в которой промелькнуло что-то лукавое.

— Позволишь мне?

Рей смущенно кивнула.

Ладонь пожилой женщины мягко прошлась по ее животу. Рука Леи источала странное тепло.

— Какой срок?

— Одиннадцать недель и пять дней, — отчеканила Рей без запинки.

Внезапно ее лицо вспыхнуло. На щеках проступил алый поцелуй стыда.

— Вы… вы осуждаете меня? — прошептала она.

— Осуждаю тебя? — Лея усмехнулась весело и немного надменно. — Интересно, за что же? Быть может, за то, что ты вернула мне сына? За то, что носишь моего внука? Или за то, что именно ты подарила нашей семье каплю надежды, в которой мы все так нуждались? Нет… — Лея спокойно покачала головой. — Как я могу тебя осуждать? Я тоже была молодой. Тоже любила. Тоже совершала глупости. Кому как не мне знать, какое это счастье терять голову ради любимого…

Генерал слегка отстранилась, чтобы оглядеться сноху. И конечно нездоровая худоба беременной и ее потухший взгляд тотчас повергли Лею в неописуемый ужас.

— Кто это допустил? — спросила она с негодованием в голосе и поглядела на Силгал. — Кто осмелился посадить жену моего сына под замок?

Леди Акбар собралась было ответить, однако Рей опередила ее.

— Это я сама. Я попросила, чтобы меня заперли. Мне было страшно…

Собственные слова показались ей бессвязным лепетом. Рей с досадой умолкла.

— Страшно? — недоуменно переспросила Органа. И тут же оборвала сама себя: — Впрочем, потом. Все потом, сейчас не время… Идем, — она настойчиво ухватила Рей за руку чуть выше запястья. — Здесь нам с тобой нельзя оставаться. Я вернулась только за тобой. И мне следует извиниться за то, что я не сделала этого раньше. Но видишь ли, глупая старуха надеялась, что сумеет предотвратить катастрофу, которой сама же дала ход. Расскажешь мне о ваших приключениях по дороге. Давай, милая, необходимо поторопиться…