Сердце бури
Шрифт:
— Что «не обязательно»?
Ее непонимание на секунду вогнало его в ступор. Честно говоря, Финн понятия не имел, как высказать свою мысль с необходимой тонкостью, поэтому рассчитывал, что Рей сама как-нибудь догадается, о чем он толкует.
Он помялся немного.
— Я хочу сказать… ведь срок еще не очень велик. Все знают, что за человек этот Рен. Даже генерал Органа знает. Она поймет, если ты… ну…
Не договорив, он опустил голову и с шипением выдавил: «Крифф!»
Еще какие-то доли секунды улыбка освещала бледное девичье лицо,
— Ты имеешь в виду… аборт? — спросила она, яростно покусывая нижнюю губу.
Однажды она уже слышала что-то подобное. Одинокое беременное дитя; двадцатилетняя девушка, измученная и несчастная, о прошлом которой, к тому же, никто почти ничего не знал, — как тут не придет мысль о нежеланной беременности? Вскоре после ее пробуждения один из врачей, присев рядом — вот так же, как сейчас Финн, — со всей мыслимой мягкостью, хорошенько выбирая слова, заговорил о том, что «еще не поздно». По счастью, вовремя подоспевшая Силгал быстро отвадила непрошеного доброжелателя.
Тогда Рей вдруг стало страшно — просто от мысли, как легко она может лишиться самого дорогого. И невольно в душе заскреблось странное желание — бежать прочь. Как можно дальше ото всех этих людей с их неуклюжим состраданием. На самый край галактики — дальше, чем проклятая Джакку; дальше, чем Лехон и Тихие пустоши. Найти нору поглубже — и зарыться там вместе с детьми, чтобы ни Сноук, ни Сопротивление никогда не нашли их.
Финн быстро догадался, что сморозил что-то не то. Проклятье, ведь Силгал говорила ему!..
— Рей, — юноша коснулся ее щеки, как бы извиняясь. — Я просто…
Она резко тряхнула головой, высвобождаясь.
— Да или нет?
— Конечно да! Кайло Рен — чудовище. Даже его мать прекрасно знает, что он чудовище.
С неожиданной прытью Рей подскочила на ноги.
— А мои дети? Они, по-твоему, тоже чудовища, Финн?
— Да нет же, — юноша готов был буквально биться головой о стену. Странное дело. Сколько он ни говорил, сколько ни пытался донести до нее свою мысль, пропасть непонимания между ними только увеличивалась. — Я просто хочу сказать, что никто не осудит… если мужчина поступил с женщиной так, как Рен поступил с тобой…
Как Рен поступил с ней?
О, теперь-то Рей все поняла! Она медленно попятилась — шаг, другой, третий, — пока не натолкнулась спиной на стену. Отыскав опору, она согнулась пополам и дико расхохоталась.
Похитил. Изнасиловал. Бросил беременную.
Эти мысли конечно посещали его — они посетили бы любого на его месте, — но Рей полагала, что Силгал рассказала Финну все как есть. Что он хорошо понимает, кто отец ее детей, и согласился с ее выбором — хотя бы ради их дружбы.
Выходит, что нет.
И тогда сквозь отчаяние в ее душе вновь заговорил знакомый уже голос — тот самый голос, которого она боялась и ненавидела больше всего.
«Ты видишь, он
Слова, шедшие из самых глубин ее души, вызвали новую волну безумного хохота.
Крифф! А ведь у Финна и вправду есть повод ненавидеть ее. Она легла с Кайло Реном — как ни крути, это правда. Легла с ним как жена с мужем — вновь и вновь, множество раз. Она зачала от него — от человека, который чуть не убил Финна. И сейчас радостно носит плоды их двухмесячной любви, в которых половина Кайло переплелась с половиной ее самой.
Только теперь она сполна осознала то, что чувствовала, признаться, уже давно. Она словно воочию увидала ту огромную пропасть, которая внезапно отделила ее от друзей. Никто из них не поймет ее. Никто из них не знает Бена так, как знает она — даже, вероятно, его собственная мать. Они ненавидят его — это их правда, которую следует признать. Но она не может его ненавидеть.
Финн между тем смотрел на нее, не шевелясь. Кажется, он всерьез раздумывал, не позвать ли кого-то из медперсонала, и только глубочайшее замешательство помешало ему поступить так немедленно.
Отсмеявшись, Рей сказала негромко:
— Прости меня, Финн…
— За что? — еще больше опешил он.
Она скорбно покачала головой.
— Ты помнишь девочку, которую повстречал однажды на Джакку? Так вот, ее больше нет. Возможно, ее никогда и не было…
— Я… я не понимаю… — выдохнул Финн, оторопело глядя на нее.
Рывком, полным неприкрытого раздражения, Рей откинула волосы с лица.
— Ты прекрасно знаешь, о чем речь, — почти огрызнулась она, и ее взгляд вспыхнул неожиданно резкой злобой.
Пусть Финн ненавидит ее, пусть проклянет, если угодно. Но его глупое отрицание было ей отвратительно. Оно задевало ее больше, чем любые вероятные укоры.
Ее взгляд обжог Финна, словно плеть. Внезапно юноша осознал, что Рей смотрит на него, как на врага.
И все тут же встало на свои места. Правда, которую он всей душой отвергал, сколько мог, теперь горела перед ним со всей яркостью и очевидностью. Стоило только взглянуть в глаза Рей — в эти полные гнева и презрения карие глаза, — как все его сомнения исчезли окончательно. Нет, тут не было ни насилия, ни принуждения, ни чар, ни обмана.
Так глядела жена Кайло Рена.
— Не смей лгать, что не знаешь, — отчеканила Рей. — Мои дети зачаты в браке — слышишь меня, Финн? — в законном и добровольном браке, заключенным по любви. Я, Рей Соло, рада, что они у меня есть. И не желаю больше слышать о том, чтобы убить их.
Ее руки непроизвольно опустились на живот, пока еще впалый, никак не выдающий ее положения. Гнев клокотал в каждом ее слове, в каждом звуке. Если бы в этот момент Рей видела себя со стороны, она испугалась бы. Казалось, она готова убить следующего, кто заговорит с нею об аборте. Каждого, кто бросит на нее один из тех жалостливых взглядов, от которых становится стыдно.