Сердце бури

Раэлана

— Хорошо, Рей. Все будет, как ты скажешь. Только не оставляй нас.

***

Леди Силгал сдержала слово. Рей была уверена, что идея ее ареста пришлась по душе многим обитателям корабля. Наверняка, слух о том, что произошло в медицинском центре, распространился по «Второму дому» со скоростью выстрела, и Рей оставалось только гадать, каких усилий стоило Силгал уговорить капитана Мейца оставить на борту его судна смертельно опасную темную тварь.

За закрытыми дверями, в самом дальнем конце верхней палубы, где никто не нарушал ее уединения, Рей понемногу успокоилась и стала чувствовать себя чуть более уверенно. Нельзя сказать, чтобы добровольное заточение

вовсе не тяготило ее, однако в одиночестве она уже не испытывала прежнего страха. Ей хотелось верить, что хотя бы так те, кто сейчас находятся на борту, будут в безопасности.

Она приказывала себе не думать о том, что Сердце бури, если пожелает, способно разрушить сам этот корабль в считанные секунды.

Силгал обещала, что покинет «Второй дом» как только сможет и заберет Рей с собой — назад, на Мон-Каламари. Там, если только молодая женщина пожелает, она сможет жить одна, вдалеке от войны и от тревог, спокойно готовиться к родам. Этот план, честно говоря, казался Рей так себе, но лучшего никто из них двоих так и не смог придумать.

Рей уже слыхала о том, что Сопротивление активно готовится нанести врагу ответный удар, однако «Второй дом» решением командования должен был остаться в стороне от сражения, на своем прежнем месте в системе Аурея. Ведь Штабной фрегат — это не просто судно, это парящая в космосе крепость, это оплот Сопротивления, утрата которого равносильна поражению.

Подчиняясь желанию Рей, леди Силгал не навещала ее. Они держали связь исключительно при помощи комлинка. Кроме своей покровительницы Рей общалась разве что дроидом-акушером, который навещал ее строго раз в два дня, да еще с BB-8, который с внезапным упрямством не пожелал покидать свою подругу. Уж ему-то нечего бояться ее общества, заявил он. В нем нет мидихлориан, да и откуда им взяться? Верный маленький дроид ежедневно приносил Рей еду и чистую одежду. Он развлекал ее своим бессмысленным свистом и успокаивал, если ей становилось тоскливо.

Пару раз Рей чувствовала присутствие Финна — друг подходил к ее камере и подолгу стоял у дверей в нерешительности, но потом всегда разворачивался и уходил восвояси. Однажды обжегшись, он боялся вновь приблизиться к пламени, хотя, кажется, по-прежнему тянулся к нему.

В тишине, в забытье, отделенная от всего мира прочными стенами из дюрастали, Рей Соло — Сердце бури, последняя ученица легендарного Люка Скайуокера, жена его племянника и будущая мать, вероятно, единственных теперь наследников Избранного, — ждала, сама не ведая, чего. Ей оставалось только гадать, где сейчас Бен, жив ли он, удалось ли ему хоть отчасти осуществить свою задумку — хотя бы вернуть под свою руку беглых рыцарей Рен. А что, если он окажется на Биссе, когда туда прибудут корабли Сопротивления? Что, если в грядущее бойне они с матерью так и не сумеют выбраться живыми?..

Рей знала, что однажды, когда у нее не останется никаких надежд дождаться Бена, ее душа тоже навек умрет, как бы окаменеет. Но сила камня в том, что он уже не может плакать, страдать, сомневаться. Каменной рукой она защитит Бейли и Рио. Она не подпустит к ним Сноука — не подпустит никого, кто может причинить вред ее малышам. Даже Финна, если потребуется.

Свет покидал ее.

Теперь Рей ясно понимала это. Если бы у нее спросили, как она себя чувствует, ей на ум пришел бы спидер с пробитым днищем, оставляющий за собой масляную дорожку. Она тоже была разбита. Где-то в ее душе образовалась брешь. Вера, надежда, мечты — все утекало через эту брешь, как машинное масло из поврежденного двигателя.

Рей с Джакку, где она теперь? Где

эта невинная девочка, привыкшая зарабатывать на жизнь тяжелым трудом? Где эта смешная идеалистка, свято верящая, что ее счастье просто где-то затерялось, но однажды обязательно ее найдет? Где эта непорочная душа, что принесла джедайский обет камням на Тайтоне? Что осталось от нее? Рей сама не узнавала себя в этой разбитой, отчаявшейся женщине. В этой полусумасшедшей беременной, которая вцепилась в иллюзорные образы своих будущих детей с яростью ранкора.

Ее нет. И, возможно, никогда и не было.

Когда она говорила эти слова Финну, Рей не сознавала того, что повторяет то, что говорил Кайло о самом себе — о юном принце Бене Соло с той картины на «Сабле».

Рей вспоминала видения прошлого — его прошлого, завеса которого приоткрылась для нее, когда Узы начали вступать в свои права. Помнила его безмолвный крик. Помнила муки души, расколотой надвое, медленно отравляемой всепроникающей Тьмой. Неужели она становится такой же, как он? Неужели и ей предстоит пройти через все то, через что когда-то прошел ее супруг?

«Никому не дано убежать от себя. Твой главный враг скрыт в твоем сердце, моя девочка. Сдерживать его — не выход. Ты должна обуздать его, научиться управлять этой силой».

Управлять мощью Сердца бури… но как? Все, кто мог обучить этому, покинули ее. Люк Скайуокер мертв. Он не являлся ей никогда, даже в обличье Призрака Силы, хотя Бен говорил, что однажды слышал его голос. Ее муж где-то далеко, она больше не может его чувствовать. Она была бессильна перед надвигающейся Тьмой. Тьма неспешно наползала на нее, околдовывала, выворачивала наизнанку. Обнажала все страхи, все слабости.

«Рано или поздно Сердце бури прорвется сквозь твою душу в мир».

В том, что изначально звучало, как ничего не значащая угроза, теперь Рей виделось зловещее предсказание. Правильно ли она поступает, идя наперекор самой своей сути? Правильно ли она сделала, когда отказалась принять это бремя и обрекла не только себя, но и Бена на страшную муку? Быть может, это ее судьба — обрести невиданную разрушительную силу, и будь что будет?

Но нет. Она слишком хорошо представляла себе, что именно будет, если она сдастся. Сперва ее дети канут во Тьму, а затем — однажды, когда-нибудь, — и весь мир превратится в одно статичное ничто. В пустоту, посреди которой Сердце бури — единственное оставшееся живое существо, бесконечно могущественное и отвратительно ничтожное, — бессильно сожмется в комок, как те мертвые дети в шахте, и в конце концов погибнет от мучительного Голода, влияние которого Рей чувствовала на себе уже сейчас. Сладость энергии мидихлориан, украденной у другого, то и дело всплывала в памяти и все больше опьяняла сознание. Стоит поддаться искушению — и очень скоро она ни о чем другом и думать не сможет.

Извечная борьба Тьмы и Света — это и есть путь жизни. Рей воочию видела, какой была Сила без этого противостояния. Нельзя нарушать баланс. Нельзя, чтобы одна из сторон получила столь внушительный перевес. Иначе в конце концов вселенский поток возвратится к тому, чем он был изначально — холодной застывшей глыбой.

Рей ждала. День ото дня в ее убежище, в ее собственном укромном мирке не менялось ничего — и это ее устраивало. Внешний же мир постепенно становился для нее каким-то нереальным. Иной раз затворницу посещала сумасшедшая мысль, что, может быть, там, за окружившими ее стенами и вовсе нет ничего — что это она сама придумала и Силгал, и Финна, и «Второй дом», и Сопротивление, и целую галактику с ее бесчисленными народами и расами…