Сердце дракона
Шрифт:
— Это мне? — довольно пропела она. — Вы меня прямо как принцессу одеваете.
— Ну, допустим, до принцессы тебе так же далеко, как от Нолфорта до Дейерли, но находиться рядом с тобой и дышать пылью у меня нет желания. Раздевайся.
— Прямо сейчас?
— Нет, потом. Когда вода остынет. Рики, я очень устал, чтобы с тобой пререкаться.
— Простите, милорд, но я и правда потом.
— Как скажешь.
Гай пожал плечами, скинул сапоги, развязал пояс и разделся окончательно. Рики зажмурилась.
Тёплая вода успокаивала
— Ты ещё здесь? — пробормотал Гайлард. Он сидел к Рики спиной, наслаждался теплом, закрыв глаза и откинув голову на скатанное валиком полотенце, закреплённое у края купели. — Не сбежала?
— А чего мне сбегать? — отозвалась девушка.
— Мало ли... Я всегда думал, ты храбрая и боевая. А порой смотрю на тебя, а ты дрожишь как осиновый лист. Подойди-ка.
Рики встала с кресла, в котором сидела, и в несколько неуверенных шагов оказалась около Стернса. Тот открыл глаза и взглядом указал на край купели.
— Сядь.
Рики присела. Правая штанина тут же напиталась водой выше колена.
— Снова боишься? — спросил Гай, продолжая полулёжа сидеть и вдыхать травы и горячий пар.
— Чего мне бояться? Вы не волк, не укусите.
— А ты, значит, только волков опасаешься?.. У тебя пальцы холодные?
— Пальцы?
— Надави-ка мне на виски. Голову что-то схватило.
— Это потому что вы мало отдыхаете, — ответила Рики и коснулась лица хозяина. Его губы тут же тронула лёгкая, красивая улыбка.
— Тебя спасаю, — съязвил Гай. — От кабанов. Теперь вот, видимо, и от волков придётся, раз ты при мыслях о них дрожишь.
— Да не дрожу я! Вот навыдумывали.
— Выходит, ты у нас храбрая.
— Вовсе нет.
— Что-то я ничего не понял.
— Нет человека без страхов, милорд, и вы как никто другой это знаете. Ведь даже у вас... они есть. А у меня тем более. Но это не значит, что я буду пищать и вздрагивать от каждого чиха.
Пальцы скользнули с висков на лоб, прошлись по неглубоким, но уже заметным, морщинкам, разглаживая их, перешли на волосы и, перебирая прядь за прядью, снова вернулись к вискам.
— И кто та скотина, которая заставляет тебя испытывать страх? Ткни в него пальцем — завтра же он будет болтаться на виселице.
— С чего вы взяли, что это живое существо?
— А смысл бояться не живых? Что они могут сделать?
— Многие боятся воды: в ней можно захлебнуться. Другие — огня: можно заживо сгореть.
— Рики, бояться следует только людей. Ни вода, ни огонь не предадут тебя и не перережут горло, пока ты спишь. Даже зверь и тот нападет лишь потому, что голоден и защищает детёныша. И если в твоей жизни есть человек, при котором тебе становится не по себе, скажи мне. Я разберусь.
Рики снова нырнула пальцами в густые волосы Гая. Засаленные и пыльные от дорожного песка, те были густые и едва заметно вились. Наверно, пора было уже остановиться
— Да нет такого человека, — протянула Рики.
— А если честно?
— Ну, если только один... От его взгляда мне всегда становилось не по себе.
— Имя?
— Чьё?
— Того козла. Я же сказал, что разберусь, и больше он тебя беспокоить не будет.
— Вам будет неприятно узнать, кто это.
Гай хмыкнул.
— Даже так? Тогда вдвойне любопытно. Говори.
— Не-а.
— Рики!
— Тогда потом меня не вините. — Рики набрала в лёгкие побольше воздуха и выпалила: — Это король, милорд. Его величество Риккард Стернс!
И от страха резко отняла руки от головы Гая. Тот тут же взвыл. Рики разжала пальцы — в них осталось несколько тёмных волос. Рики ойкнула, а Гай обернулся к ней. Его лицо было влажным от пара, а ресницы слиплись, и выглядел он совсем не недовольно, а по-домашнему мило, — даже взгляда было трудно отвести.
— А чего его бояться?
— Вам легко говорить. Вы — его племянник. А я никто.
— Тогда тем более. Король в лицо помнит лишь своих врагов.
— И вот мне кажется, что меня он точно запомнил. Он невзлюбил меня, ведь так? Вспомните его слова за ужином.
Гай равнодушно пожал плечами.
— Да он забыл о тебе давно. И о том твоём фееричном выступлении.
— А сердце мне подсказывает, что не забыл. Его взгляды и слова в тот день были столь суровы. Если бы вы не вступились...
— Рики.
— А?
— Теперь-то зачем о нём вспоминать? Он уехал и вернётся точно не скоро. Скорее меня к себе вызовет, чем ещё раз в Торренхолле появится.
— Ага. Вызовет и будет вас мучить расспросами обо мне? Выгнали вы меня или сжалились надо мной?
— И пусть спрашивает. Но мои слуги — это моё дело и уж никак не короля.
Рики готова была растаять и от красивых слов, и от тепла, наполнившего просторную комнату.
— Вода между тем стынет... — как бы невзначай заметил Гай, снова повернулся к девушке спиной, зачерпнул пригоршню воды и плеснул себе в лицо. Затем ещё одну — на волосы. Этой ночью они будут пахнуть травами, а не дорожной пылью.
— Я после вас, — проронила Рики и, шмыгнув к полотенцам, пододвинула их ближе к выходу из купели.
— Как знаешь, — ответил Гай и добавил: — Мазь приготовь. Эти царапины так чешутся.
— Мазь? — Рики посмотрела в сторону столика, на котором стояло что угодно, включая душистую воду, только не мазь. — А мази нет.
— У тебя же была с собой банка.
— Так мы её всю в Папоротниковой впадине истратили.
— Хм, — протянул Гай, взял черпак, полный воды, и облился из него.