Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы
Шрифт:
И вечер золотой над миром пламенеет,
Расплеснутым вином кровавится лазурь.
Прельщенная душа,— она уж не жалеет,
Что злая тишина смежила крылья бурь,
Что камни берегов обломками покрыты,
Погибшего в борьбе родного корабля,
Отважные пловцы безжалостно убиты,
И ржавеют на дне Надежды якоря...
Но запад догорит. Звончей победной стали
Ударится прибой о скалы на ходу.
И Господа рука прельщение в скрижали
С Адамовым грехом запишет наряду.
<1909>
4
8Сердцу сердца говорю:
Близки
Скоро вынесет ладью
На просторы голубые.
Не кручинься и не плачь,
Необъятно и бездумно,
Одиночка и палач —
Всё так ново и безумно.
Не того в отшедшем жаль,
Что надеждам изменило,
Жаль, что родины печаль
Жизни море не вместило,
Что до дна заметено
Зарубежных вьюг снегами,
Рокоча, как встарь, оно
Не заспорит с берегами.
<1909>
49
Вы, белила-румяна мои,
Дорогие, новокупленные,
На меду-вине развоженные,
На бело лицо положенные,
Разгоритесь зарецветом на щеках,
Алым маком на девических устах,
Чтоб пригоже меня, краше не былб,
Супротивницам-подруженькам назло.
Уж я выйду на широкую гульбу —
Про свою людям поведаю судьбу:
«Вы не зарьтесь на жар-полымя румян,
Не глядите на парчовый сарафан.
Скоро девушку в полон заполонит
Во пустыне тихозвонный, белый скит».
Скатной ягоде не скрыться при пути —
От любови девке сердца не спасти.
<1909>
50. Слободская
Как во нашей ли деревне —
В развеселой слободе,
Был детина, как малина,
Тонкоплеч и чернобров;
Он головушкой покорен,
Сердцем-полымем ретив,
Дозволенья ожениться
У родителей просил.
На кручинное моленье
Не ответствовал отец,
Тем на утреннем пролете
Сиза голубя сгубил.
У студеного поморья,
На
Сын под елью в темной келье
Поселился навсегда.
Иногда из кельи строгой
На уклон выходит он
Поглядеть, как стелет море
По наберёжью туман,
Как плывут над морем тучи,
Волны буйные шумят,
О любови, о кручине,
О разлуке говорят.
<1909>
51
Не оплакано былое,
За любовь не прощено.
Береги, дитя, земное,
Если неба не дано.
Об оставленном не плачь ты, —
Впереди чудес земля,
Устоят под бурей мачты,
Грудь родного корабля.
Кормчий молод и напевен,
Что ему бурун, скала?
Изо всех морских царевен
Только ты ему мила
За глаза из изумруда,
За кораллы на губах...
Как душа его о чуде,
Плачет море в берегах.
Свой корабль за мглу седую
Не устанет он стремить,
Чтобы сказку ветровую
Наяву осуществить.
<1909>
52. В разлуке
Мне хотелось бы плакать, моя дорогая,
В безнадежном отчаянье руки ломать,
Да небес бирюза так нежна голубая,
Так певуча реки искрометная гладь.
Я, как чайка, люблю по-надречные дали —
Очертанья холмов за тумана фатой,
В них так много живой, но суровой печали,
Колыбельных напевов и грусти родной.
И еще потому я в разлуке не плачу,
Хороню от других гнев и слезы свои,
Что провижу вдали наших крыльев удачу
Долететь сквозь туман до желанной земли.
Неисчетны, дитя, буйнокрылые рати
В путь отлетный готовых собратьев-орлов,
Но за далью безбрежней ли степь на закате,
Зарубежных синей ли весна берегов?
Иль всё та же и там разостлалась равнина
Безответных на клекот курганов-полей,
И о витязе светлом не легче кручина
В терему заповедном царевне моей?
<1909>
53
Не говори,— без слов понятна
Твоя предзимняя тоска,
Она, как море, необъятна,
Как мрак осенний, глубока.