Сердце Ёксамдона
Шрифт:
— Но ты всё равно не можешь быть везде в одно и то же время? — спросила Юнха слегка недовольно.
Мун улыбнулся, прекрасно понимая, что она не просто так его расспрашивает. Пытается узнать что-то, чтобы подтвердить или опровергнуть свои догадки.
— Повезло, что мне и не требуется, — ответил он.
Чиён даже не предлагала, просто сказала, что пока Юнха будет жить у неё. День, два — неделю. Как дело пойдёт.
Они заехали в мансарду за вещами, и Юнха колебалась только
Наконец, оставила его лежать в сумке, а дома у Чиён, когда никто не видел, положила на кухне в ящик, в который, как ей казалось, заглядывали нечасто.
Она сама не объяснила бы, что ею двигало.
Нож был воспоминанием о временах, когда мама была рядом. Когда ей хватало сил готовить для дочери. И рассказывать в это время волшебные сказки.
Ночью Юнха проснулась в слезах и разбудила Чиён. Подруга сонно подкатилась к ней, прижала к себе и что-то шептала, пока Юнха снова не начала засыпать.
Она не вспомнила на утро, сон то уже был или в самом деле она в полудрёме что-то сказала Чиён. Что-то про тех, кто связаны нитями и обязательно встретятся. Про прошлое, что прилипает сырыми комьями грязи, и иногда нужно дать ему засохнуть, потерять цепкость и липкость, и тогда избавиться от него будет проще.
И что-то про Ким Санъмина. Но здесь Юнха даже суть мысли вспомнить уже не смогла.
В четверг Юнха спала долго; и Чиён, и её родители давно ушли на работу, Чиун отправился на занятия, и Юнха проснулась в пустой квартире.
Но даже когда никого из семьи Чиён не было дома, он не становился холоднее и темнее. Тогда как мансарда, в которой Юнха не то чтобы жила, а скорее временно существовала, была холодной всегда.
Приготовив поздний завтрак и поев, Юнха снова открыла ящик и посмотрела на нож. Да, здесь ему будет лучшего всего, уверилась она. Он хранит тёплые воспоминания и теперь снова оказался в тепле. Пусть так и будет.
Мысль о том, что она что-то наболтала ночью, слегка тревожила. Не говорить о безнадёжной влюблённости Чиён было их негласным уговором. Они продержались восемь лет, а тут… Может быть, Чиён просто ничего не запомнила?
Или Юнха всё приснилось?
Спрашивать у Чиён об этом было страшновато.
Промотавшись ещё час по дому, Юнха поняла, что хочет вернуться в офис «Доходных домов Чонъчжин». Так вот это и значит — любить свою работу?
Она сама себя рассмешила.
Горе не исчезло и не утихло — было слишком рано для этого. Но снова улыбаться оказалось приятно.
Офис был пуст и тих. Юнха спросила у несгораемых шкафов:
— Скучали по мне?
Они ответили согласно тихим шорохом.
В этот раз появление Муна — под конец рабочего дня, разумеется — она прекрасно расслышала, даже копаясь в очередной шуршащей бумагами коробке.
В
— Добрый вечер.
— Добрый вечер, начальник Ок, — ответила она.
— Не называй меня так больше! — крикнул он, уже скрывшись в соседней комнате.
Она только усмехнулась.
И продолжала разбирать шкафы, пока не почувствовала наконец усталость.
Только тогда Юнха взглянула на часы: рабочий день давно закончился. Но, удивительно, Мун был всё ещё в офисе, раньше он никогда не оставался здесь сверхурочно.
Потянувшись, чтобы немного сбросить усталость, она вернулась в комнату со столами, достала из шкафа со стеклянными дверцами папку, которую не перепутала бы с другими уже никогда, и раскрыла её ровно там, где прятался «список на выселение».
Мун, оторвавшись от смартфона, наблюдал за её действиями с любопытством.
Юнха положила список перед ним на стол.
— Не нужен больше? — поинтересовался Мун.
— У меня давно есть копия.
— Точно, — согласился он, снова утыкаясь в смартфон. — Ну, мне он тоже не нужен, я и так всех помню. Пожалуй, положи его обратно. Он мне там не мешает.
Юнха послушалась.
— Кто его написал? — спросила она, убирая папку в шкаф. — Почерк не твой.
— Попросил соседку.
— Я думала, она тебя не любит.
— Да кто ж любит своего домовладельца? — удивился Мун. — Но двери она передо мной не захлопывает.
— Зачем ты засунул список в папку?
Юнха вернулась за свой стол. Мун отложил смартфон, посмотрел на неё:
— Ответ же и так очевиден?
— Зачем так сложно?
Мун ответил не сразу:
— Чтобы подтолкнуть тебя узнать больше — самостоятельно. И, может быть, поверить в кое-какие вещи. Мои прошлые помощники были как я, они и так знали, чем я тут занимаюсь. Но мне… — он запнулся, как будто недовольный чем-то, — мне, наверное, теперь нужна помощь человека, который отличит обычное от намеренного. Ты умеешь не просто смотреть, но и видеть. Интуитивно находишь среди хаоса событий и вещей связи. Не отбрасываешь то, что не имеет объяснения, но и не пытаешься любыми силами втиснуть в придуманную схему.
— Ты меня захвалил, — произнесла Юнха, хотя ей было очень приятно слышать такое.
— И ещё… Я сказал «человека», потому что мне нужен был именно… человек. — Крохотная пауза выглядела странно, но Мун уже продолжил:
— Я имею дело с людьми, но не так уж хорошо понимаю их теперь, слишком давно сам был человеком.
Она кивнула.
Он признал это вслух впервые, хотя уже вчерашний разговор можно было считать в какой-то мере признанием. Она думала, что, когда услышат такое, будет шокирована или даже испугается. Надеялась, что сможет с собой совладать.