Сердце Ёксамдона
Шрифт:
— Не надо вам её видеть, — решительно говорит он начальнику Киму. — Уж точно не в таком состоянии.
«Вообще ни в каком», — добавляет он мысленно, понимая с сожалением, что Юнха и начальник Ким увидятся всё равно — на работе, не сразу в следующий понедельник, так позже. Но сейчас надо увести этого человека отсюда, сообщить Юнха, что сам он задерживается… потом — увидеться сегодня или уже завтра? Неважно, решит, когда разберётся с начальником Кимом.
— Давайте-ка… Я вам помогу, — говорит он, подступая к пьяному, согнувшемуся в судороге человеку.
Он брезгливо обходит комок, поддерживает начальника Кима за плечо — аккуратно, но крепко.
— Вот так, — говорит он с привычной интонацией псевдозаботы. Так все подчинённые обращаются к пьяному начальству, способному в этот момент только блевать и гадить. — Осторожно... Доведу вас до большой улицы… до Ёксамро, — он смутно припоминает, что этот проспект ближе всего, — поймаем такси…
Начальник Ким снова качается — немного вперёд, а потом с неожиданной скоростью и силой назад, в тёмный проход между домами.
Импульс этого движения огромен и тянет за собой не только тело начальника Кима, но и его.
Он понимает, что ошибся, слишком поздно, когда то, что он принял за рвотную массу, начинает двигаться. Когда ощущает, что под одеждой по руке начальника Кима что-то ползёт.
Когда его мысли вдруг разъедает нечто, врывается в них, чтобы обшарить каждый уголок. И отыскать там слабину, тонкое нежное место, в которое проще всего ударить.
***
Они вздрогнули одновременно, посмотрели друг на друга.
— Оно зашевелилось где-то рядом, — произнёс Мун.
Юнха ощутила другое: ужас, пробежавший по её телу, но не её собственный, а кого-то, кто был ей дорог.
Мун выскочил из офиса, и она бросилась следом, находу набирая номер Санъмина. Гудки шли до тех пор, пока звонок не прервался сам собою.
Мун раздражённо зыркнул на неё, видя, что она бежит следом, но возражать не пытался. И правильно, она бы не послушалась.
Так что он только процедил, чтобы она не отставала.
Его явно вело какое-то чутьё, он не выбирал направление и не сомневался, куда именно бежать. Правда, поворотов на их пути и не попалось — прямо по 74-й улице они пронеслись до места, где Юнха несколько раз ела жареную курицу.
Мун свернул неожиданно — за дом до забегаловки, и так же неожиданно остановился.
Юнха попыталась обойти его, а он — удержать её вытянутой рукой:
— Не подходи близко!
Но Юнха уже увидела в тусклом свете из полуоткрытого окна скрючившуюся на земле фигуру: свет падает прямо на лицо, искажённое удивлением и ужасом, рот Санъмина широко открыт, язык чуть дрожит, глаза неподвижны, грудь всё ещё движется, хотя медленно и очень неглубоко.
— Он жив, — прошептала Юнха. Но произнесённые вслух эти слова вдруг показались ложью.
— Как посмотреть, — ответил кто-то негромко
Мун стиснул зубы, его рука опустилась, пальцы сжались в кулак.
Юнха обернулась: невесть откуда взявшийся человек стоял на границе света и тьмы, но всё же она, после нескольких мгновений неуверенности, узнала его. Тот же, что приходил к дому, где проводился кут. Смокинг человек сменил на светло-серые джинсы и белую футболку, как будто светящуюся в темноте. Так что явно не пытался остаться незамеченным.
Он подошёл ближе, встав в пятно света. Выражение лица у человека было спокойным, лишь лёгкий интерес отражался в глазах.
— Надо же что-то делать, ты же понимаешь? — спросил он, разглядывая тело Санъмина и качая головой с сожалением, возможно, непритворным. — Хёнъ, ты как думаешь?
Он посмотрел на Ок Муна и добавил:
— Медлить-то нельзя.
Мун замахнулся и толкнул его к стене. Вцепился в ворот футболки, так что тот затрещал, приподнял странного человека и прошипел:
— Вот это тебе с рук не сойдёт!
Мигнул свет, окно над ними погасло.
А вслед за ним — и другие, потом в соседнем доме, и в следующем.
Потом погасли и фонари.
06. Новое лицо
Свет разгорелся медленно, будто электричество возвращалось в провода неспешно, как вода в старое русло.
Странный человек, прижатый к стене, не был ничуть напуган, скорее, смущён:
— Простите за свет, — произнёс он, слегка кашлянув. — Вышло не нарочно, ты меня напугал.
Он попытался извернуться, но Мун только крепче сжал кулак. Ткань футболки уже трещала под мышками, и тот человек, видимо, начал беспокоиться:
— Это не я с ним сделал! Когда я так делала вообще? — запротестовал он.
— Но ты им не помешал.
Голос Ок Муна мог бы заморозить знойную пустыню.
Юнха замерла, не зная, что ей делать. Одна её часть не переставая думала о Ким Санъмине, лежащем на земле, может быть, умирающем, он нуждался в помощи, но другая часть сознания Юнха откуда-то понимала: звонить 119 бесполезно, человеческая наука не имеет отношения к тому, что здесь недавно произошло, и не сможет помочь.
— Я честно пришёл сюда после вас! Хёнъ! Я следил совсем издали!
Оправдания человека едва ли производили на Муна впечатление, но он всё же выпустил ворот футболки, и человек снова коснулся ногами земли. Раздражённо он поправил одежду и продолжил с претензией в голосе:
— Если бы я мог помочь, так и бы сделал, мне бы это зачлось. Я для этого и держусь поближе к твоей обители.
Мун фыркнул. Он всё ещё загораживал человеку выход из тупичка и заслонял собою тело Санъмина, будто охраняя его.
— Он один из твоих братьев? — осторожно спросила Юнха. Хотя Мун говорил про старших братьев, но мало ли есть ещё? Она смотрела то на Муна с незнакомцем, то на Санъмина, чутко отмечая, не изменилось ли что-нибудь в его состоянии.