Сердце Империи

Билик Дмитрий Александрович

— Стой, — вывел меня голос из задумчивости.

— Ага, стрелять буду, — хмыкнул я.

— Слушай, Ищущий. Оно больше Отца. Его имеют бедняки, но о нем неизвестно богачам. Того, кто «это» съест, ждет смерть.

А вот тут я завис. Что может быть больше Отца? Явно имеется в виду нечто нематериальное. Тогда почему говорится о еде? Тут явно используется иносказательность? Вполне вероятно. То есть, это нечто, что можно употребить в пищу, после чего ты умрешь. И оно больше Отца. Жесть какая. А что могут иметь бедняки и что недоступно богачам? Хотя нет, там не про недоступно, а неизвестно.

Я

не знаю, сколько времени ломал голову над загадкой. Ни одной светлой мысли. Нет, варианты были. Но если они подходили под одно условие, то выпадали при добавлении другого. И будь у меня возможность плюнуть и сдаться, так бы и поступил. Черт возьми, НИЧЕГО путного в голову не приходит. Так… Я даже перестал дышать, чтобы не спугнуть мысль.

— Ничего… — тихонько сказал я.

— Что ты говоришь? — мелькнула тень возле меня.

— Ничего больше Отца, — продолжал размышлять я, — если размышлять грубо, то оно есть у бедняков, но богачи не знают, что это такое. И тот, кто съест ничего, то есть, не будет ничего есть, тот умрет. Все сходится.

— Верно!

Теперь тварь не скрывала своей досады. Я смог рассмотреть ее гораздо лучше — гибкое тело льва, большие крылья, женская голова и, простите, обнаженная грудь. Существо постаралась убраться подальше, а я осмотрелся. Вообще вокруг стало заметно светлее — теперь искрились не только камни, но и листья аллеи, вдоль которой я шел. Но впереди все еще клубилась мгла.

— Иди вперед.

— Иду, иду. Я тебя, кстати, примерно так и представлял.

— Представлял?

— Ну этот товарищ твой в поселении, что из перворожденных, сразу несколько подсказок дал. Ехиднорожденная. То есть, дитя Ехидны женского пола. Согласно мифологии вариантов уже немного. Либо гидра, либо химера, либо сфинкс. Ну а когда выяснилось, что загадки загадываешь, вся картинка сложилась. Были сомнения, сойдутся ли земные мифы с верравийскими, но тут разработчики, ой, извини, в смысле Отец, не сплоховал.

— Ищущий не глуп.

— Спасибо на добром слове.

— Но ты не совсем прав. Сфинкс известен не только загадками, но и тем, что вынуждает сделать трудный выбор.

— Что ты имеешь в виду?

— Узнаешь в свое время. Раз уж ты догадался, кто я, больше скрываться нет смысла.

И внезапно тьма развеялась. Будто уснул ночью, а проснулся днем. Только понятно, что никакого солнце здесь не было. Светились мельчайшие частички пыли, которые были везде: на дороге, листьях, в воздухе. Теперь все удалось разглядеть подробно.

Действительно широкая аллея, укрытая сверху плющом. Только еще попробуй доберись до него. Высота здесь метров пять, даже упитанный сфинкс пролетит. Кстати, о мифическом существе. Вон, стоит вдалеке, у какой-то золотой стены. Гибкое тело львицы, сложенные на спине крылья, симпатичное лицо офисной стервы и, простите, грудь. Внушительная такая, размера третьего. Это же нельзя назвать зоофилией? В конце концов, грудь же женская.

— Подойди.

Я почему-то кивнул и на дрожащих ногах побрел к сфинксу. Взгляд Ехиднорожденной завораживал. Ну и… кое-что еще сильно отвлекало внимание. Поэтому я старался не смотреть в сторону мифического существа. Заодно разглядел препятствие впереди.

Высокая

золотая стена уходила до самого неба. Точнее до плюща. Обогнуть ее не представлялось возможным. Только пройти через маленькую дверь. Благо, ключ у меня есть. Стоило об этом подумать, как сфинкс сразу обломала все мои надежды.

— Это не простая стена. Она была еще до того, как Отец вошел в полную силу. Никто не знает, откуда она возникла, но когда-то Творец перенес ее сюда. Ни один ключ из известных ключей, что обычных, что артефактных не может открыть дверь в ней…

— Судя по разговору должно быть кроме?

— Для каждого Ищущего дверь отворяется только один раз. Для этого стоит лишь положить в выемку, — сфинкс указала лапой на углубление, — монету из того же материала, что и эта стена. Он похож на золото и на взгляд неотличим.

— Так, и где эту монету взять?

— Вот здесь, — лапа теперь указывала мне под ноги, — здесь девять монет. И весы. Ты можешь взвешивать эти монеты любым способом. Но лишь два раза. Та, что нужна тебе тяжелее, чем все остальные.

Под ногами и вправда лежало девять золотых монет с изображением какого-то правителя. И весы. Тоже золоченые, почти невесомые. Я разложил монеты, осмотрел их, пощупал. Нет, сфинкс права — визуально их не отличить.

Ладно, надо думать, как их взвешивать. Простая головоломка вроде ханойской башни, поэтому деление на два отпадает. Тогда останется четыре монеты с каждой стороны, а одну придется отложить. Если чаши окажутся равны, то нужная мне как раз лежит в сторонке. Если нет — то я в ловушке. А вот со следующим числом все должно сработать.

Я разделил монеты на три кучки и положил первые чаши. Подождал немного, одна из сторон неумолимо тянула вниз. Хорошо, хоть с этим определились. Откинул все остальные деньги в сторону, чтобы случайно не запутаться и обратил все свое внимание к трем монетам. Взял по одной и положил на чаши. Теперь весы показывали абсолютное равенство. С некоторым придыханием поднял лежащую на земле последнюю монету.

— Вот эта.

— Ты уверен?

— В себе нет, в математике да. Насколько может быть уверен гуманитарий в точных науках.

— Тогда положи монету туда, — указала сфинкс в сторону выемки, — и жди. Если ты все сделал правильно, дверь откроется.

— А если нет?

— Монеты исчезнут, а я тебя убью. — Спокойно ответила собеседница, — Могу успокоить — стоит тебе пройти через дверь, твоей жизни на этом этапе больше не будет угрожать опасность.

— Подожди, — задумался я, — но ведь я ответил на четыре загадки из пяти, если эти весы можно туда плюсануть.

— Верно, пятое испытание ждет тебя после двери. Клади монету.

Трясло меня почище алкоголика с перепоя. Но делать ничего не оставалось — сфинкс с меня глаз не сводила. Уж не знаю, как она меня собралась убивать. Все-таки, я тоже не лыком шит. У меня лук, меч, супержреческий скилл в арсенале. Но все могло повернуться гораздо проще. Даже если я убиваю сфинкса, монеты исчезают, дверь остается закрытой, а я возвращаюсь в деревню. Живу там, пока не умру, потому что наверх больше пути нет. И, конечно, если перволюди не решат меня немножко убить за свою чудо-зверушку. Всякое может быть.