Сердце камня
Шрифт:
Тил наклоняет голову, пытаясь поймать мой взгляд.
— Пожалуйста, Петра, не убегай. Я понимаю, тебе тяжело, ведь там будет Лисендер. У вас непростое прошлое. И в последнее время он был… слишком прямолинеен относительно твоих действий в недавней… ситуации…
Зендер…
Он всё разболтал. Ну, конечно. Он может часами развлекать своими историями целый зал слушателей. Внезапно я чувствую, будто уверенность в себе провалилась в чёрную дыру на месте моего сердца, оставив одно лишь смущение. О предки, скольким людям он рассказал? Что именно он рассказал?
Меня
И так же быстро на меня обрушивается волна гнева, вымещающая унижение.
Я больше не буду бежать от Зендера. Это худший вариант из возможных. Ни за что. Я не могу допустить, чтобы люди так думали. Категорически нет.
Да и к тому же все говорят, что Дуайер будет в порядке. Состояние стабильное. Его жизнь не под угрозой. Помощь оказана своевременно. Бел ждёт меня на празднике. Я её свидетельница, поэтому обязана там быть. Да и я сама…
Хочу пойти вместе с Тилом. Не только, потому что это моё задание.
У меня не должно быть таких мыслей. Особенно о нём. Он манерный и порочный, и немного жестокий. Тем более с его репутацией. Я искала информацию о нём в межзвёздной сети, нашла упоминания в социальных сетях и в новостных лентах. О его многочисленных интрижках, скандалах… Вдобавок ко всему тот факт, что Императрица всегда прощает его, и никто не знает почему… Не один только Зендер распространяет слухи, не один только он становится предметом для сплетен.
— Это правда? Слухи о тебе… — выпаливаю я и обрываю себя на середине, чтобы не спалиться.
Он ухмыляется этой своей коварной усмешкой, от которой что-то внутри меня кувыркнулось. Что я делаю? Он использует меня, и я это прекрасно знаю. Потому что я делаю ровно то же самое с ним. Нужно быть полной дурой, чтобы очаровываться его поведением.
Но правда есть правда.
Я очарована, и я дура.
— Правдивы? Все до единого, мой дорогой генерал, — он снова предлагает мне руку. — Дадим повод для новых пересудов? Только представь всеобщий шок, когда мы войдём в зал вместе?
О предки, какое искушение. Представляю лицо Зендера. И Тома. И Джондара. О, бедный Джондар будет поражён в самое сердце.
Когда-то я была просто Петрой Кел и даже подумать не могла, что стану капитаном, что уж там говорить про генерала. Учитывая историю моей семьи, я понимала: этому никогда не бывать. Кто в здравом уме на Вейриане доверил бы такой пост кому-то из семьи Кел?
Слова Зендера всё ещё эхом звучали в моей голове — мол, я забыла, что я вейрианка. Помню, как он окинул меня взглядом и отметил, «как много медалей», а потом кричал, что я ему не нужна. Я помню всё, что он мне наговорил…
К чёрту его и всех ему подобных. Я сыта этим по горло.
Почему бы и нет? На мне всё равно будет маска. Этим вечером каждый может стать кем-то другим. Для этого маски и нужны. Разве я не могу сделать что-то, чего обычно не делаю?
— Хорошо, лорд Тил. Давайте сделаем это.
Он надевает собственную маску — полумесяц из серебряной ткани того же оттенка,
Мы идём вместе. Он держит мою руку очень нежно, и это прикосновение щекочет мне нервы. Я уже много лет не была ни с кем так близко.
— Прошу, зови меня Вел. Хорошо, Петра?
Улыбаюсь, совершенно искренне.
— Хорошо, Вел.
Смеясь, мы чуть ли не вбегаем в бальный зал. Моя ладонь лежит в его руке, и он уверенно ведёт меня туда, где все танцуют, и закручивает под музыку перед собой, словно показывает меня всем присутствующим. И я знаю, что люди вокруг смотрят на меня так, как никогда раньше, даже если знают уже много лет.
Я заметила его в дальнем конце толпы кружащих в танце пар: он упирает руки в бока и смотрят прямо на меня. Разумеется, я не вижу его глаз. Но чувствую его взгляд на себе. Зендер наклоняет голову к плечу, наблюдая за мной, а затем поднимает бокал к губам. Но не отпивает. На нём тоже надета маска — золотого солнца, — но я узнаю его где угодно. Точно так же, как он узнал нас обоих. Зендер улыбается и говорит что-то синеволосой женщине рядом с ним. Кейда, окутанная дымкой радужного шёлка и в маске, напоминающей птицу колибри, запрокидывает голову, смеясь, и обнимает его, неприлично прижавшись.
Так вот оно что.
Веселье обращается в пыль, оседающую где-то в глубине моей души.
Мысли возвращаются к Дуайеру. Мне не стоило приходить. Лишь ради этого.
Но Тила не сбивает перемена в моём настроении. Ни на секунду. Его пальцы переплетаются с моими, и я вспоминаю, как когда-то сержант говорил мне, что по тому, как люди держатся за руки, можно прочитать их намерения. Ладонь в ладонь, как говорил он, это братское рукопожатие. А когда вы переплетаете пальцы, прямо как мы сейчас, это значит, что вы хотите…
— Хочешь потанцевать? — спрашивает Тил, в его голосе дразнящие нотки, в глазах озорные огоньки. Словно он читает мои мысли и находит их очаровательными, забавными и удивительными одновременно. «Я никуда тебя не отпущу», — говорят его глаза. Это проверка, вызов и что-то ещё. — «Докажи мне, что ты не трусиха. Покажи, что не дашь другим определять, кто ты есть. Дай им всем увидеть ту Петру, которую вижу я. Сделай то, что хочешь сделать, на что осмелишься. Не подведи меня, Петра».
Всё ещё злясь на Зендера, я отдалась рукам Тила, и мы закружили по бальному залу вместе, словно были созданы друг для друга.
Возможно, это всего лишь сон. Возможно, я просто дура. Но будь я проклята, если останусь стоять в стороне, пока они смеются надо мной. Если так, то пусть это будет заслуженно. К чёрту последствия.
Не знаю, чего я ожидала. Что Зендер бросит вызов Тилу? Что они будут драться из-за меня? Едва ли. Люди вроде него не сражаются за таких, как я, а уж за свою честь я и сама могу постоять. Но бал продолжается, всё внимание Тила направлено только на меня, и остальные начинают это замечать. Не успеваю оглянуться, как у меня оказывается очередь из желающих потанцевать со мной. И возможных партнёров в ней больше, чем известных мне танцев.