Сердце мира: часть вторая
Шрифт:
В комнате зашуршала мягкая шердская речь. Ме Роош смотрел на Эртанда, но говорил в сторону – своей помощнице-толмачу, которая уже пришла в себя, одернула платье скромных коричневых тонов и, наклонившись, сосредоточенно слушала хозяина.
Смуглая шердка выглядела лет на двадцать пять — тот интересный возраст, когда женская красота начинает увядать, но вместо нее приходят опытность и понимание своих желаний. Глядя на приятное лицо с подведенными сурьмой веками, Эртанд гадал, почему она еще не замужем. Если в Силане замужние женщины заплетали
— Сколько в день ты можешь делать таких мечей? — перевела она.
— Один, — соврал Эртанд.
Ме Роош не доверял своим гостям, если пригласил для общения с ним другого человека, хотя шердский был родным для Ярхе, да и Саттаро разговаривал на нем сносно. Создание зачарованного оружия было своеобразной платой за постой, но Эртанд не собирался показывать свои настоящие возможности при таком отношении хозяина.
Обойдется. Горящие клинки — вещь редкая, ему за глаза хватит и того, что они с Ярхе изготовят, не торопясь. Без помощи девятипалого хранителя, более сведущего в огненных натах, у Эртанда плохо получалась работа с пламенем. Не нравилось ему и то, что Ме Роош попросил заплатить оружием, которое вряд ли будут использовать для благих целей.
Услышав ответ, хозяин внимательно посмотрел в лица четырех гостей, которые сидели тут же, за столом: Саттаро — с равнодушным видом привалившись к стене, Ярхе – настороженно следя за ходом беседы, Турн – дальше всех, не слушая вообще, зато скалясь миловидной служанке в углу. Ме Роош кивнул и произнес еще что-то.
– Господин уточняет про стрелы, которые отбрасывают людей воздухом, — сказала толмачка.
– - Он хочет и их тоже. Сколько их ты можешь делать в день?
– Штук пять, – число Эртанд назвал наугад и продолжил врать: – Но в один день либо мечи, либо стрелы. Это сложные виды работы, которые нельзя смешивать между собой.
И Ярхе, и Саттаро, прекрасно знавшие, что это чепуха, молчали. Наты девятипалого шерда поначалу разошлись сложными узорами – он удивился, но, видимо, решил, что, раз их предводитель ничего не говорит, то и ему негоже выступать. Почему Саттаро не выдает своего ученика, Эртанд не знал. Знает, как его разозлило решение спрятать Сердце у незнакомого ребенка, и пытается загладить вину? Тоже не хочет отдавать в руки Ме Роошу слишком много зачарованных вещей? Или ему попросту все равно? Скорее третье, чем первые два. Излишней чувствительностью или щепетильностью он не страдал.
Ме Роош взял со стола стрелу, оглядел ее, покачал головой – туда-сюда, туда-сюда – и хлопнул ладонью по колену.
– Назовите цену, – объявила толмачка.
Дальше уже говорил Саттаро. Эртанд в местных ценах ничего не понимал и до сих пор путался в названиях монет. Торговались недолго – хозяин расплылся в улыбке, что-то громко
– Задаток, – пояснила Эртанду помощница. – Остальное вам заплатят, когда вы будете уходить из Зехтара.
– Как удобно, – пробормотал Ярхе. – Если нам придется бежать или нас сцапает стража, денежки останутся при нем.
– Это лучшее, на что мы можем рассчитывать, – отсек Саттаро. – Хочешь поплакаться – иди к стражникам. Они наверняка предложат больше, только в придачу с петлей на шею.
Толмачка поморгала, но переводить это не стала. Ме Роош щелкнул пальцами, подзывая служанку с кувшином вина. По комнате сразу разлился сладкий запах – напиток настаивали на ягодах коловника. По крайней мере, хозяин не поскупился на дорогой алкоголь.
– Вкусная, дрянь, – крякнул Турн, мигом осушив кубок и тут же подсунув его служанке снова. – Девочка, плесни-ка еще.
– Господин рад, что вам нравится, – церемонно произнесла толмачка. – Раньше в нашей стране закрепляли сделки, добавляя в вино собственную кровь. Все, кто выпивал этот напиток, становились кровными братьями, а обмануть своего брата – это большой позор для шерда. За такой проступок могли наказать и смертью.
В комнате на несколько мгновений зависла тишина.
– Тут же ничьей крови нет? – на всякий случай уточнил Эртанд.
Шердка перевела взгляд на него.
– Нет. От этого обычая давно отказались, иначе бы многие торговцы умирали от кровотечений. Теперь свое уважение принято выказывать дороговизной напитка.
Допивали все равно в молчании. После этого Саттаро забрал деньги, и хранители, поклонившись Ме Роошу, вышли из его покоев.
Чтобы дойти до их собственной комнаты, пришлось подниматься на третий этаж: у шердов лучшие, хозяйские покои всегда располагались внизу, а худшие – наверху. Однако, преодолев первые ступеньки лестницы, Эртанд понял, что делает это в одиночестве.
Саттаро все равно вряд ли бы пошел наверх. Ме Роош выделил ему одно из помещений, которые размещались на двух подземных этажах, и бывший раб проводил там почти все время, ставя опыты над Сердцем мира. Пока безрезультатные, как он утверждал. Но и Ярхе с Турном тоже застыли перед лестницей, глядя куда-то в сторону.
Каменщик облизнул губы.
– У нас же теперь снова есть деньги, да?
– Ага, – многозначительно промычал Ярхе.
Эртанд наклонился, пытаясь понять, что такое разглядывают в конце коридора.
В дверях комнаты стояла девушка с корзиной. Зрение в первый день его не обмануло – служанка, принесшая им постиранное белье, действительно была похожа на Лил.
И еще она оказалась шлюхой. В прямом смысле слова – некоторые из прислужниц в доме Ме Рооша за плату помогали постояльцам расслабиться. Ярхе с Турном уже воспользовались этой возможностью, как только о ней узнали. Но привезенных с собой денег хватило лишь на раз, а дальше пришлось ждать, пока будет зачарован и проверен первый огненный меч.