сердце на двоих

Neko Nikto Z

Но кое-какие воспоминания о той ночи, особенно об одной ее части, возвращались к нему снова и снова, заставляя задумываться о вещах, на которые он раньше не тратил времени, о пробелах в собственных знаниях и о том, не настало ли время их заполнить...

* * *

Разумеется, той ночью Шерлок и не собирался отправляться спать в свою комнату. Он сидел перед телевизором и ждал, пока Джон заснет. После такого напряженного дня это произошло очень быстро.

Шерлок выключил телевизор и безошибочно нашел дорогу к дивану. Джон педантично следил за тем, чтобы вся мебель стояла на своих местах, и в последнее

время в квартире волей-неволей стало гораздо чище, хотя Шерлок и говорил, что с тем же успехом мог бы ориентироваться в прежнем беспорядке — главное, чтобы он не менялся.

Он присел на край дивана и осторожно дотронулся до Джона, чтобы понять, в какой позе он спит. Тот лежал на спине во весь рост, вытянув одну руку вдоль тела и подложив другую под голову.

Конечно же, в теории Шерлок знал, какую подготовку прошел Джон и какими умениями он обладал, но лишь став беспомощным и почувствовав на себе его заботу, он в полной мере понял, насколько знающим и надежным был этот человек.

Кончиками пальцев он прикоснулся к лицу Джона, пытаясь определить, расслабился он или все еще напряжен. Возможно, он переживает во сне случившееся сегодня. Шерлок знал, что Джону все еще снятся кошмары, хотя вслух они об этом никогда не говорили. За открытыми и дружелюбными манерами военного врача скрывался достаточно замкнутый характер. Это была ни в коем случае не гордыня — скорее немногословие и сдержанность. Даже сейчас, когда его тайна раскрылась, эмоции не хлестали из него, как вода из прохудившейся трубы. Шерлоку это нравилось. Очень нравилось.

Похоже, Джон мирно спал, и Шерлок тоже начал готовиться к отходу ко сну. Он привык ориентироваться в темноте, все нужные вещи оказывались именно там, где он помнил, и в этом снова была заслуга Джона.

Вернувшись к дивану, он обнаружил, что Джон перекатился на бок: это было очень кстати. Шерлок осторожно пролез в узкое пространство у спинки дивана. Было тесно, но он поерзал, и Джон послушно подвинулся, не просыпаясь. Очевидно, делить постель с другим человеком ему было не в новинку.

Шерлок вытянулся во весь рост, но оставался вопрос, куда девать руки. Со свободной правой проблем не было, но левой, на которой он лежал, было неудобно. Приподнявшись на локте, Шерлок подпер подбородок кулаком и задумался.

Ему пришло в голову, что он еще никогда не оказывался так близко от другого человека — если, конечно, не считать детства. Он чувствовал каждый дюйм прижатого к нему тела; вот Джон пошевелил пальцами ног, приноравливаясь к новой позе. Шерлок стянул со спинки дивана покрывало и накрыл их ноги. Он не хотел, чтобы холод заставил Джона проснуться раньше времени.

Настаивая на том, чтобы они спали вместе, Шерлок в то же время беспокоился, не вызовет ли у него клаустрофобии эта чрезмерная близость, вторжение в личное пространство, которое он неукоснительно защищал. Ему было приятно обнаружить, что рядом с Джоном он не испытывает неудобства или страха.

На самом деле лежать прижавшись к нему было на удивление комфортно: он определенно был не таким, как другие люди. Шерлок чувствовал, что что-то в их отношениях изменилось после того, как он вышел из комы, и дело было не просто в зависимости, вызванной слепотой. Какая-то связь между ними существовала и раньше, Джон почти с самого начала перестал быть одним

из толпы, но сейчас это ощущение усилилось во много раз, словно они уже не были двумя совершенно отдельными людьми... Должно быть, все эти фантазии — последствия черепно-мозговой травмы, подумал Шерлок и переключился на решение более насущных проблем.

Он устал, согнутая в локте рука затекла. Между тем между шеей и плечом Джона для нее вроде бы могло найтись подходящее место; приподнявшись и ухватившись для устойчивости правой рукой за спинку дивана, Шерлок начал медленно просовывать левую вперед.

Когда рука продвинулась уже почти до локтя, Джон внезапно заворочался. Шерлок замер. Если он сейчас проснется, то точно не обрадуется. Джон слегка повернулся — теперь он не просто лежал рядом с Шерлоком, а прижимал его к спинке дивана, — и снова затих.

Выждав минуту, Шерлок возобновил свои манипуляции. Еще несколько дюймов — и он сможет лечь. Почти готово... Джон снова пошевельнулся, но Шерлок не остановился: было уже слишком поздно. В это мгновение крепкая рука легла ему на шею, с безошибочной точностью, уверенно, без тени застенчивости пригибая его голову вниз. Этого Шерлок не ожидал никак.

Не просыпаясь, Джон целовал его. Его губы были чуть раскрыты, и Шерлок чувствовал легкий запах зубной пасты — не той марки, что использовал он сам, — и еще что-то трудноуловимое, что он мог определить только как «запах Джона». Шерлок не знал, что ему делать. Инстинкт подсказывал перестать держаться за диван и лечь на Джона сверху, но эта мысль показалась ему слишком странной и даже опасной, так что он отверг ее.

Тело Джона было расслабленным, правая рука спокойно лежала вдоль тела — вне всякого сомнения, он спал. И при этом целовал Шерлока, легко касаясь его губ своими и кончиком языка. Несмело Шерлок прижался к его губам чуть сильнее, приоткрыл рот... О. Это было очень... интересно.

Захват Джона слабел, он погружался все глубже в сон. Когда их губы разомкнулись, Шерлок внезапно ощутил пустоту и наклонил голову. Он успел еще дважды поцеловать Джона, прежде чем тот вздохнул, пробормотал: «Шерлок» и повернулся на бок.

Шерлок медленно лег, прижал левую ладонь к груди Джона и заснул, убаюканный ровным стуком самого надежного сердца на свете.

* * *

И вот теперь, неделю спустя, Шерлок в раздражении который раз поймал себя на том, что тратит драгоценное время, не в силах решить, рассказывать ли Джону об этом поцелуе.

С одной стороны, если бы он признался, что ему понравилось и он не против дальнейших экспериментов в этой области, Джон, возможно, отказался бы от своих идиотских предрассудков относительно жалости и чувства благодарности.

С другой, Шерлок опасался, что для Джона это далеко не пустяк. Если он узнает, что похитил первый поцелуй Шерлока и даже не запомнил этого, то может расстроиться. Шерлок не знал в точности, важны такие вещи или нет. Люди всегда беспокоятся о ерунде... Но что-то подсказывало ему, что вопрос важный и лучше не рисковать.

Это было новое, непривычное ощущение. Конечно, некоторые люди были ему небезразличны, все-таки он не был роботом. Его брат, миссис Хадсон, даже мама, хотя она уже давно его не узнавала... Но ни для одного человека в жизни он раньше не обдумывал допустимость своих поступков.