Сердце-океан

Белкина Наталья Евгеньевна

–  Стой, Лилин! Ты никуда не пойдешь и никому ничего не расскажешь!-цепко схватив ее за складки материи, кричала я ей.
– Я тебе не позволю! Клянусь! Мне придется сделать тебе очень больно или убить, клянусь богами!!!

–  Прочь от меня руки!!!-истерично завопила тучная красотка, но вдруг взвизгнула еще пронзительней и через пару мгновений рухнула на каменистую тропинку.

Позади нее нарисовался Агриппа. В пылу борьбы я его не сразу заметила. В руке он держал порядочного размера шип. Это был ядовитый шип растения, произраставшего здесь, в этой местности Эмброна.

От него меня предостерегала еще бабушка Рипша, когда мы жили в Сате-Эр. Один укол скорее всего лишь парализовал Лилин на несколько часов. Но если кто-то имел неосторожность попасть в заросли этого растения и изрядно исколоться, тому уж точно грозила смерть.

Агриппа отбросил шип в сторону и довольно крякнул, оглядев распластавшиеся телеса.

–  Спасибо, я едва уже ее сдерживала,-кивнула я ему.-Только через некоторое время она очнется и отправится докладывать обо всем Сагдору.

–  Ну, и что с того?-удивился старик, вновь возвратившийся к своему привычному наивно - дурашливому выражению лица.

–  Зато мне - будет! Лилин собирается рассказать ему о том, что слышала здесь.

–  А что она слышала?

–  Хоть ее куриные мозги и не смогли понять, для чего может послужить то сооружение, что спрятано за белой скалой, но об одном она догадалась верно: она знает, что я собираюсь сбежать. Лилин слышала, как я говорила об этом.

–  Она слышала?!

–  Да. Нужно было быть осторожней. Хотя, куда уж осторожней! Между прочим, ее послал шпионить за нами твой сын!

Старик снова состроил несказанно удивленную физиономию.

–  В самом деле?!! Я же говорил! Говорил! Ты должна признаться ему!

Я начинала злиться врожденная или нарочная эта глупая стариковская наивность начинала меня нервировать.

–  Скажи лучше, как быть с Лилин?-спросила я почти раздраженно.-Она недолго будет молчать.

–  Потом придумаем. А для начала, пусть ее кто-нибудь доставить в поместье. Не нам же, ей богу, тащить ее на себе!

Мне пришлось отправиться во дворец, чтоб прислать слуг за Лилин. Там я рассказала придуманную нами историю о том, как мы с Агриппой, гуляя по отдаленным уголкам плато, обнаружили невесть откуда взявшуюся рифину без чувств.

–  Видимо, она укололась шипом токсара,-изображая крайнюю степень взволнованности, рассказывала я управляющему,-у нее на плече характерное багровое пятно.

–  Надо доложить хозяину,-хмуро изрек тот.

–  Нельзя терять ни минуты!-испугалась я слегка.-Пока ты ищешь хозяина, с Лилин может случиться что-нибудь плохое! Ведь с ней остался только несчастный глупый старик! А она лежит там, на камнях под палящим солнцем. Поспеши, прошу тебя!

Потом доложишь хозяину!

Мои восклицания удивили управляющего. Он, наверное, собирался спросить у меня, чего это я вдруг стала проявлять такую заботу о белой дэшу, но похоже, действительно решил поспешить. Мало ли что! Но я все же решила развеять его подозрения, добавив напоследок перед тем как он ушел:

–  Мы ведь с ней из одного поселка, разве ты не слышал об этом?

–  Слышал, -подтвердил он, успокоившись, и кивнул головой в знак того, что теперь-то все встало на

свои места.

Бесчувственную и бледную Лилин доставили во флигель. Ее осмотрел прибывший откуда-то снизу эскулап и заверил, что с ней будет все в порядке, пусть лишь отлежится. Меня же впервые после того нашего разговора о Юлии пожелал видеть Сагдор. Видимо, хотел выяснить обстоятельства дела. Это показалось необычным нашему управляющему, который обычно все дела, связанные в рабами, решал исключительно сам.

–  Судя по всему, хозяин скучает, раз решил сам разбираться с таким пустяковым делом,-сделал вывод он и отправил меня в кабинет Марка.

Мне-то, однако, было понятно, что меня ведут на допрос. Безусловно, хозяин догадывался, что его шпионка отнюдь не случайно впала в спячку.

Был уже вечер, когда я вошла в библиотеку. Ее окна выходили на запад, и ослепительно и удивительно прекрасный Антэ горел в открытых проемах окон, отчего комната приобретала багровый оттенок. Марк стоял и смотрел на закат, любуясь им и думая о чем-то. Тут же находился и его отец. Вид у него был такой довольный, что мне вдруг сразу стало легче. Может быть, он уже успел придумать что-нибудь в мое оправдание? А может быть и наоборот! Я вздрогнула, вспомнив вдруг его выступление с песней о птице Дилей. И на кого я по надеялась?

Я вошла как можно тише, стараясь не нарушить торжественность этого момента своим прозаическим появлением. Я представила, как вечерами сюда в светлом, легком одеянии вплывают его рифины, чтоб увести в спальню. Черная дэшу, одетая в весьма поношенное рабочее платье и выгоревшую косынку готова была спрятаться за стеллаж или тяжелую портьеру у двери. Там я и остановилась. Марк обернулся и посмотрел на меня только после того, как Агриппа, видя, что он не замечает меня, громко откашлялся и произнес:

–  А вот и Скубилар! Сын! Я уверен, что она подтвердит мои слова!

У Марка был скучающий вид. И он вовсе не спешил начинать допрос. Лишь после того, как Антэ скрылся в долине, наступили сумерки и слуга принес светильники, он обратился ко мне:

–  Рассказывай.

Я снова изложила ему все то же, что рассказывала несколькими часами раньше надсмотрщику. Это уложилось лишь в три предложения.

–  Это все, что ты хочешь сказать мне?

–  Все.

Зашевелился Агриппа, заерзал на стуле с закрученной спинкой. Я посмотрела на него с подозрением. Он тут же наивно и преданно уставился на меня, плут лукавый.

Что это с ним?

–  Отец рассказал мне кое-что,-равнодушно промолвил Марк.

–  И что же?

–  Кое-что о тебе.

Он прошелся по комнате, оглядел свитки, подвинув несколько, присел на край стола.

Теперь его глаза были прямо напротив моих, а Агриппе пришлось выглядывать из-за его спины. Я, таким образом, потеряла моральную поддержку.

–  Кое-что интересное,-желая заинтриговать меня что ли, снова недоговорил он.

Я предпочла промолчать, не имея возможности снискать даже поддержки Агриппы. Мне стало совсем, совсем не по себе. А даже решила про себя, что пусть уж лучше глупый старик разболтал о моей птице, чем о том, что я…