Сердце-океан
Шрифт:
Проклятье! Ну, вот, опять вспомнила!
В этот момент в воде замелькал красный огонь. Это прибивало к берегу труп моей птицы, вернее то, что от него осталось. Увидев его, я поняла, как могу исправить положение с платьем.
Почти весь остаток дня я потратила на то, что бы достать из реки все остатки алого полотна. Их было не так уж много, большая часть оперения безвозвратно утонула. К тому же шелк явно потерял свой товарный вид. Он смялся после сушки, приобрел какой-то мутноватый оттенок. Теперь эту материю с трудом можно было принять за настоящий, привезенный из южных колоний шелк. Но это было и к лучшему.
Где вы видели бродяжку в шелках? Я принялась сооружать себе наряд из остатков
Я трудилась до заката, отдаваясь этой нехитрой работе полностью, потому что нельзя было сейчас допустить мыслей о голоде, приближающейся ночи с ее тьмою и хищниками и о том, куда теперь мне идти и что делать дальше. Но когда работа была закончена, платье надето, а Антэ скрылся за дальним лесом, я не смогла больше отогнать эти думы. Единственной разумной мыслью тогда было - отыскать тех людей, над которыми я пролетела при падении. Если меня не подводит моя пространственная ориентация, то мне следует перебраться на другой берег в западном направлении. Мне казалось, что именно там я и видела селение или чем оно там было. Больше я ничего придумать не могла.
В панике падения я почти ничего не замечала под собой. Но теперь мне припомнилось, что где-то, в том месте, где река становится уже, имелся ветхий мост. Но как, если даже он не появился в результате моего перепуганного воображения, как я могу отыскать его ночью? Может быть, хоть Арагун поможет мне?
Эмбронская луна вскоре появилась взамен Антэ и посветлела, указывая мне дорогу берегом реки. Белый, двурогий, с острыми краями, Арагун горел не слишком ярко, но мне и этого было достаточно, хотя бы этого. Если вдруг набегут тучи, то я окажусь в кромешной тьме и тогда… Кто знает, кто водится на этих редколесных равнинах? Помоги мне, о Арагун! Я теперь свободна, как ты…
Нелегко было идти ночью вдоль болотистого берега. Как далеко я отлетела от Леранья - Рес? Мне казалось, что здесь несколько иной климат, хотя возможно из-за того, что я попала на низменные равнины немного северней Цезарии. Неужели точно Амфилион? Не совсем туда, куда мне хотелось унесла меня моя птица, но зато подальше от поместья Сагдора. И она сделала меня все-таки свободной! Станет ли искать меня Марк? Беглых рабов обычно отлавливали, но ведь я была особым случаем.
Или нет?
Вдоль берега росла высокая трава, какая обычно растет на эмбронских болотах. За ней меня не могла разглядеть ни одна живая душа. Но хищники, им-то разглядывать добычу как раз не обязательно. Достаточно учуять. Мне приходилось пугаться каждого шороха. Вспорхнет ли из-под моих ног болотная птица, зажужжит ли рогатый жук-отшельник, взыграет ли большая рыба в реке, - каждый раз сердце мое останавливалось от испуга, потом начинало снова биться быстро-быстро и долго потом не могло успокоиться. Куда я шла, голодная, усталая, испуганная и свободная? Искала какой-то мост, возможно, мифический, созданный моим воображением для успокоения. Начинались уже вторые сутки моей бессонницы. И очень хотелось спать. И есть. И не хотелось быть одной…
Через час или два моего путешествия берег стал ровней и суше, потому что слегка возвысился над рекой. Некоторое время спустя я наконец-то заметила нечто пусть отдаленно, но все же напоминающее мост. Подойдя ближе, я поняла: то, что я сверху и издалека приняла за мост, оказалось полуразрушенной плотиной с остатками мельницы. И кто только построил ее в такой безлюдной местности? И кто разрушил? Приблизившись к этому месту я вскоре поняла, кто стал виновником запустения. Время. Ветхость сооружения даже под скупым лунным светом говорила о том, что люди давным-давно покинули это место. Ни одна живая душа уже лет сто не бывала здесь, эти развалины целиком принадлежали водному царству реки. Но как
Плотина была похожа на ту, что на Земле строят бобры. Сложенная из веток деревьев, видимо когда-то растущего здесь леса, от которого осталось множество полусгнивших пней, она местами обрывалась, пропускала потоки воды и постепенно разваливалась. Кто знает, попади я сюда днем-двумя позже, возможно у меня уже не было весьма мало шансов преодолеть реку. У меня и сейчас их было совсем немного.
На берегу я нашла достаточно крепкую еще жердь и с ее помощью ступила на старую плотину. Осторожно ступая, перешагивая ветхие или совсем пустые проломы, боясь лишний раз шатнуться, я стала подбираться к середине, где зияла довольно-таки широкая прореха. Дойдя до нее, я остановилась и посмотрела в реку. Вода была темна и глубока. Казалось, на дне плавают какие-то тени, возможно, это были рыбы или земноводные, но… Меня внезапно обуял дикий страх. Я вдруг сполна осознала, как я одинока, как уязвима сейчас, как страшно оказаться одной ночью в пустынной местности, посреди реки. Каким холодным казался мне тогда свет Арагуна. А ведь это он погубил птицу Дилей. И вот у меня по спине побежал холодный пот, а из глаз хлынули слезы ужаса: прямо подо мной, внизу медленно и мистически бесшумно проплывала длинная тень с горбатым чешуйчатым плавником, возвышающимся над водой.
Чудовище двигалось неторопливо, как ночной призрак, как сумрачный фантом или кошмарное видение. Я так и застыла, боясь шевельнуться и как-то обнаружить свое присутствие. Оно проплыло, плавник тихо опустился в воду и скрылся, а я стояла, не двигаясь еще довольно долгое время. Слезы продолжали литься и капали прямо в темную воду. Вот она, цена свободы - страх, одиночество, отчаянная беспомощность…
Это то, к чему ты так стремилась Скубилар. Ночной ветер становился холодней и промозглее. Речная влага пробралась ко мне под одежду и заставила меня дрожать от холода.
Уже почти ничего не соображая от усталости, я впервые взглянула на простирающуюся впереди темную равнину. И вдруг она показалась мне не такой уж темной. Я моргнула глазами: там вдалеке горели маленькие точки огней. Возможно это были костры кочевников или того селения, над которым я пролетала днем.
Видимо, чутье не обмануло меня. Я шла прямиком к человеческому жилью. Я приободрилась, встряхнулась и мигом начала соображать, как преодолеть злосчастный пролет.
Слезать в воду после того, что видела минуту назад, я само собой не собиралась.
Мне в голову пришло иное решение: я воткнула свой шест в дно, приготовившись перепрыгнуть. Видимо, загоревшаяся надежда на кров и тепло там вдалеке, помогла мне. Почти чудом я оказалась на другом берегу. Это был уже второй полет за сутки.
На сей раз вполне благополучный. Еще пять уже более смелых шагов - и я перебралась на противоположный берег, оставив в прошлом страшную мельницу с плотиной и чудовищем. Я даже оглядываться не стала, поспешила вперед, не отрывая взгляда от дальних огней. Я глупо и суеверно боялась, что они вдруг пропадут, стоит мне только отвести от них глаза.
Не хотелось задумываться о том, что меня может ожидать в незнакомом селении. Я зашагала по траве, почти не глядя под ноги и потому часто попадая в ямки и наступая на кочки и пеньки. Я смотрела только вперед и иногда в небо, по которому рассыпались эмбронские звезды с несколькими маленькими лунами и их царем - Арагуном. Было холодно телу, но зато тепло, так тепло душе! Я впервые за сегодняшний день почувствовала себя по-настоящему свободной. Хоть я была совершенно одна на этой огромной темно-зеленой равнине, наедине с ветром и черным небом, с двурогим месяцем и надеждой в сердце, я сдержанно ликовала.