"Сердце Шивы"
Шрифт:
Убедившись, что его физиономия искренней верой не пылает, кажется, расстроилась. Ну, что поделать? Он даже не представляет, как мог бы выглядеть в религиозном экстазе. Что-то немыслимое, не предусмотренное его внутренним устройством. И наружным тоже.
– И что же вы чувствуете, Анна Викторовна? – осторожно спросил Штольман, боясь спугнуть откровенность, если, не дай бог, в голосе просочится ирония.
– Холодно. Темно. Словно сквозняк, даже свечи гаснут. По спине мурашки, и всё сжимается внутри. Это страшно немного, но я уже привыкла. – она внезапно подняла глаза и огорошила его откровенностью. – А рядом с вами, Яков Платонович,
И снова зарделась.
И он тоже.
Что за проклятье – быть женатыми уже два года, и всё равно краснеть, как два гимназиста, играющих в гляделки! И это в Индии, где что ни изображение – откровенный «жексурын», не говоря об искусстве плотской любви, возведённом здесь в ранг одного из местных культов.
Пётр Иванович многозначительно кашлянул, возвращая их к действительности. Штольман поймал себя на том, что за это время успел расплыться в совершенно кретинической улыбке.
Анна Викторовна уже стояла рядом, держала его за руку и преданно заглядывала в глаза.
Так, теперь он точно знает, что делают сирены. И что одним воском в уши тут не обойдёшься, надо с глазами тоже что-то делать. Но если он закроет глаза, она немедленно сбежит!
Чего, собственно, и добивается – со всем женским коварством.
– Нет, - решительно сказал он. – Духам придётся привыкнуть являться вам в тепле и уюте, или пусть убираются совсем. А теперь спать, Анна Викторовна!
Кажется, он её всё-таки расстроил. Анна отвернулась, больше не споря, ушла в спальню.
Пётр Иванович оценил обстановку, развернулся и подтолкнул непонятливого Карима к выходу. До Штольмана долетел разочарованный шёпот:
– Анна-бахсы сегодня духов не зови?
– Нет, ты же видишь. Цербер не дремлет!
Цербер, значит? Пёс с тремя головами. Три пары глаз – в случае с Анной этого мало. Да он в стоглазого Аргуса готов превратиться, чтобы её уберечь! Потому что инстинкта самосохранения барышня Миронова лишена от рождения напрочь. И даже став госпожой Штольман его не приобрела. А уследить за ней не могли ни папа с мамой, ни всё Затонское управление полиции. Ни даже тётя Липа, хотя у той шансы были наибольшие.
Шутки шутками, а лезть в это дело с душителями и проклятыми камнями с его стороны было верхом безрассудства. Чего только не навидался следователь Штольман за свою карьеру, но увиденное на фото в доме губернатора перед глазами стояло до сих пор. И вот чтобы Аня всё это увидела? Да еще если его не будет рядом, только шалопай-дядюшка или суеверный Карим.
Была и иная причина для беспокойства: гнетущая и восхитительная одновременно. Такая, что больше всего на свете Яков Платонович хотел бы сейчас мчаться на всех парусах в «кремовый город». Где их пока никто не ждёт, но где он обязан построить для неё дом.
Для них…
Аня, кажется, сама ещё не понимала, но он видел в жизни гораздо больше. А ей и посоветоваться здесь не с кем, рядом только трое мужчин – один непутёвее другого. Хорошо, если он ошибается. А если нет?
Нет, Анна Викторовна, обиды обидами, а своевольничать муж вам больше не даст. Не имеет права. И
А тут ещё и духи эти. Ему категорически не хватало доктора Милца. И неизвестно, найдётся ли когда-то человек, которому он будет доверять так, как Александру Францевичу. Сколько времени потратил зря! А ведь мог давно попросить доктора понаблюдать, разобраться в том, какие физиологические последствия имели Анины контакты с духами.
Только кто он был тогда, чтобы в это вмешиваться? Посторонний человек, предосудительное знакомство, а с некоторых пор и вовсе – персона нон-грата.
Да, но Александр Францевич для Мироновых посторонним и нежелательным лицом не был. Мог бы и приглядеться, и посоветовать. Если бы сам Штольман вовремя сообразил, что все эти духи всерьёз, а не забавные причуды эксцентричной барышни.
И пребывание на Тибете ситуацию не очень прояснило. Существовали там какие-то практики, но Анна, познакомившись с ними, сама углубляться в них не захотела, а значит – так тому и быть.
И вот теперь проблема встала перед ним во всей своей красе. Духи духами, бог с ними! Теперь речь о другом… Интересно, у Ани хоть одна подружка была, с которой бы они просто болтали о своём, о женском? Кажется, Виктор Иванович вырастил любимую дочь, как мальчишку, о котором явно мечтал: фехтование, книги, приключения, вечная борьба за справедливость. И Марья Тимофеевна к этому ничего добавить не смогла. Результат восхитительный, конечно…
Из всех Аниных подруг за всё время в Затонске он видел только страшненькую убийцу Машу. Да вот Элис ещё: бедная, затравленная, психически нездоровая девочка младше себя самой на много лет. Кажется, это Анино свойство – покровительствовать всем, кто слабее. И в итоге – кто её подружки? Дядюшка Пётр Иванович. Коробейников. И самодовольный, слепой индюк–следователь. Теперь вот ещё и Карим. М-да!
Поговорить с ней? Как об этом говорят-то?
Тётя Липа ему нужна – вот кто! При всей кошмарности этой мысли.
Штольман нервно потёр ноющий затылок.
А, может, он ошибается? Прошло же всё, она сама сказала.
Вообразил себе невесть что, размечтался. Что он вообще знает об этом? Кроме нескольких подробностей, рассказанных когда-то его подружкой. Ей было восемнадцать, она была очаровательна. И он – двадцатидвухлетний романтичный обалдуй, не думавший о последствиях. Потом, правда, сразу свататься пошёл. И вот тогда ему доходчиво объяснили, что ни он сам, ни, тем более, его служба, приличной девушке даром не нужны. Ровно пятнадцать минут после отповеди её маменьки он надеялся, что Машино слово всё изменит. Но она сообщила ему, что уже нашла бабку. И что родители ничего не узнают. Простилась и чмокнула в щёку.
И он стал тем, кем стал. Ни кола, ни двора, ни семьи. “Фараон”, картёжник, дуэлянт – никому не нужен, никому не должен. Так и жил до самого приезда в Затонск, где на него налетела на улице очаровательная «барышня на колёсиках»…
Ушла обиженная…
А он стоит истуканом, облокотившись на стол, предаётся фантазиям и думает, с чего это ему так не по себе. Да потому что башмак этот окаянный давно надо было снять, господин бывший надворный советник! И идти туда, где ждёт лучшая женщина во Вселенной!