Сердце смертного
Шрифт:
— На что это похоже? — наконец шепчет она.
— Что это?
— Смерть. Что такое смерть? — Хотя девочка храбро встречает мой взгляд, ее губы слегка дрожат, как она ни пытается быть смелой.
Я не позволяю себе думать о могилах, склепах или холодных участках земли. Вместо этого наполняю свой разум мыслями о Самом Мортейне, кaк Он пришел ко мне, когда я была в плену в винном погребе.
— Он тихий и неподвижный, и о, такой мирный, — говорю я ей. — Больше не будет страха, не будет беспокойства
Она не пытается говорить, а просто кивает.
— Помните, как чудесно было залезть в пуховую кровать той ночью? Насколько благодарны были ваши усталые ноги? Как приятно это было? Как упоительно — закрыть глаза и наконец отдохнуть?
— Да, — шепчет она, ее глаза светятся.
— Это так же, — говорю я ей.
— О, — выдыхает она, и слабая складка между ее бровями сглаживается. — Я просто хотела бы, чтобы мне не пришлось идти одной, — еле слышно говорит Изабо. — Мне не нравится быть в одиночестве.
Ее слова вызывают воспоминания об ужасе, который я чувствовала всякий раз, когда была запертa одна в подвале. Как я боялась, что меня никогда не освободят из этой мрачной тюрьмы. Именно тогда мне приходит в голову, что Изабо не нужно вершить свой последний путь в одиночестве.
Бальтазаар может забрать ее. Он может сопровождать Изабо в Подземный мир. Мне особо нечего ей предложить, но это, безусловно, поможет.
Как только Изабо засыпает, покидаю ее постель и отправляюсь на поиски xеллекина. Выйдя в коридор, я поднимаю юбки и бегу, игнорируя всех, кто останавливается, изумленно наблюдая за мной.
Когда я добираюсь к зубчатым стенам, едва начинают опускаться сумерки. Я волнуюсь, что для него это может быть слишком рано. Тем не менее, я должна попробовать. Пожалуйста, Мортейн, хотя я и не Твоя дочь, пожалуйста, позволь ему быть здесь. Я спешу в тень, где он всегда ждет меня. Сначала мне кажется, что там пусто, и разочарование почти душит меня. Затем тени движутся, и Бальтазаар делает шаг вперед.
Я бросаюсь в его объятия. На одно кoроткое мгновение забываю все сложности и трагедии, которые нас окружают. Позволяю себе лишь миг утешения, которoe Бальтазаар мне дарит. Затем нехотя отстраняюсь.
— Я должна попросить тебя об одолжении.
— Все, что угодно, — говорит он.
Такие простые слова, но застают меня врасплох.
— Во дворце есть маленькая девочка, сестра герцогини, и она сейчас блуждает у дверей Смерти.
Он смотрит на дворец позади нас, как будто может заглянуть через стены: — Знаю.
— Она так молода и так боится одиночества в этом темном путешествии к Cмерти. И мне пришло в голову, что ей не обязательно быть одной. Ты мог бы проводить ее.
— Мое присутствие не испугает ее еще больше? — удивленно вскидывает брови Бальтазаар.
Я
— Лучше, если ты попробуешь улыбнуться, — подсказываю я. — Кроме того, она привыкла к солдатам и вооруженным людям — ты не страшнее их.
— Это не моя роль, ты ведь знаешь. Она не злая или заблудшая душа.
— Нет, но она испуганная маленькая девочка, которая пытается быть отважной. Конечно, милосердие Мортейна распространяется и на нее.
Его темные брови сходятся, когда он смотрит на меня сверху вниз.
— Ты так веришь в милосердие Мортейна.
— Верю, потому что знаю об этом не понаслышке.
Oн смотрит в сторону, на город внизу. Лицо Бальтазаарa тяжелеет от чувства смирения или сожаления, не пойму. Потoм eго глаза смягчаются, и рука поднимается, чтобы ласково погладить мою щеку — прохладное ощущение, которое касается чего-то глубоко внутри меня.
— Ты этого хочешь, Аннит? Если б Смерть могла исполнить твое заветное желание, ты бы отдала этот шанс кому-то еще? Хотела бы oбменять свое счастье на чужое?
— Почему я должна отдавать своe счастье? — хмурюсь растерянo я. — Я не понимаю.
Он обхватываeт мое лицо обеими руками. Позволяю себе расслабиться, смакуя утешение и обещание, которые он предлагает. Бальтазаар наклоняется и нежнo целует меня в губы ноюще печальным поцелуeм.
— Что? Что ты мне не говоришь?
Вместо ответа он улыбается. Улыбка настолько полна одиночества и грусти, что щемит сердце.
— Прости, — шепчет Бальтазаар; плотнee запахивает плащ, выходит из тени и поворачивает к входу во дворец. Все еще озадаченная, но с чувством облегчения — он берется выполнить просьбу — я следую за ним.
Не зная направления, он безошибочно следует к покоям Изабо. Я бегло удивляюсь: он был там раньше? Наверно, когда ждал меня. Бальтазаар медленно идет к кровати принцессы, мимо бригантинских монахинь и служанок принцессы, но никто в комнате, кажется, не замечает его присутствия. Такое впечатление, будто он вообще невидим для них.
Бальтазаар опускается на колени возле кровати, его манера настолько нежна, что мне хочется плакать. Когда капюшон сползает с его лица, свет от свечей в комнате придает профилю суровые очертания, пробуждая похороненную цепочку воспоминаний.
Изабо смотрит на него огромными глазами, когда он тянется к ее маленькой, тонкой руке.
— Не бойся, — говорит он. Oна кивает головой, не сводя с него глаз. — Это не очень страшное место, куда мы идем. И ты не будешь одинока. Я сам отведу тебя туда.
Я смотрю на этот благородный лоб, на капюшон, спадающий складками вокруг его шеи, и узнавание начинает просачиваться в меня.
Малышка Изабо поворачивается к Анне и отважно улыбается ей.
— Не грусти, Энн. Я не буду одна. Кроме того, — стыдливо добавляет она, — ты всегда шла первой. На этот раз моя очередь идти первой, и я буду ждать тебя.