Сердце странника
Шрифт:
Кристина это поняла, когда в какой-то момент осталась с ней наедине. Она следила за уткой в духовке, а Зоя резала огурцы для салата.
— Сядем-ка, — услышала Кристина ее усталый голос.
Зоя достала из холодильника бутылку водки и поставила на стол пару маленьких рюмочек. На лице ее лежала тень. Только теперь, присмотревшись, Кристина заметила ее припухшие, покрасневшие глаза.
Зоя аккуратно разлила водку Кристине и себе. Подняла рюмку, да так и застыла с ней.
— Тридцать восемь лет, — произнесла она, глядя куда-то в одну невидимую точку. — Думаешь, я ее ненавидела? — спросила и помолчала, покачав головой и как-то
Кристина последовала ее примеру. Водка обожгла горло, горьким комком прокатилась вниз и упала.
— Все ей отдала. Все! Себе ничего не оставила. А мне ничего и не надо было, — голос Зойки задрожал. — Жила… Работала, как могла. К работе-то я с малолетства приучена. Мачеха чуть свет уж будит коров доить. А мне семь годков только стукнуло… — Зоя опять помолчала. — Ни у кого ничего не просила. Даже у Михаила Степановича. И любила его сильно. Никого я так не любила. Даже отца Анютиного. А его любила. И Фифу его, наверное, жалела. Несчастная она была. Все вроде бы имела. Немногие так жили, как она. Но все равно несчастная. Отсюда и придирки, и выволочки… Только когда дети появились, стало с ней полегче. Я так с ними не нянчилась, как она. Мишка-то мой вообще до самой женитьбы здесь жил. Фифа сыном его называла. Не при мне, но я все равно знала. А сынок вот что утворил… Ни ей, ни мне благодарности никакой. На похороны, видишь, даже не явился. Уж не говорю про Анюту. Эта стерлядь лет пять не показывалась. Так одни мы с Фифой и остались на старости лет. Шли, друг за дружку держась, — она горько усмехнулась. — Вот такая жизнь у нас была. А что теперь? Чего мне делать-то теперь? — Зоя полными слез глазами взглянула на Кристину.
Кристина и хотела бы ответить, но не могла. Ответить на такой вопрос было невозможно. Да и расплакаться боялась. Безудержно, так, что не успокоиться потом долго.
Вместо ответа Кристина снова разлила водку.
— За Анжелику Федоровну. Чтоб земля ей была пухом.
Выпили. От горечи слезы потекли у обеих.
— Спасибо тебе, Кристина, — сказала Зоя. — Спасибо, детка.
— За что? — сквозь слезы засмеялась она.
— За то, что ты ее порадовала. Радости-то у нее было мало в последнее время. А я дура… Жизнь проморгала. Детей, внуков… Все пропустила. Злобилась попусту. Наука мне старой. Видно, Бог не зря наказал.
Еще минута — и разревелись бы обе. Но тут соседка привела какого-то паренька. Пареньку было лет тринадцать-четырнадцать. Блондинистый чуб выглядывал из-под черной вязаной шапочки. Одет неброско, но хорошо. В глазах решимость. Такой через годика три-четыре мог вызвать неровное дыхание многих девчонок.
— А, вы тут! — обрадовалась соседка, подталкивая парня вперед. — Вот, Кристину ищет. Говорит, срочно нужна.
— Я Кристина, — удивленно отозвалась она, так как этого парня никогда раньше не видела. Хотя он мог быть от Тимофея. Почему-то именно такая мысль пришла ей в голову в тот момент. — Тебе чего?
— Поговорить надо.
— Говори.
— Выйдем, — хмуро кивнул парень в сторону прихожей.
— Давай
Пройдя по коридору, где черными воронами расселись старушки, ожидавшие приглашения к столу, они вышли на площадку.
— Ну?
Парень неожиданно потерял всю решительность и затоптался на месте, не зная куда девать руки.
— Что ты хотел сказать? — подбодрила его Кристина.
— А тут типа кто-то умер?
— Ты этим поинтересоваться пришел?
— Нет.
— Тогда зачем?
— Тут такое дело… — он почесал затылок. — Мы парня одного нашли. Его… ну, из машины выбросили.
Сердце Кристины забилось так сильно, что она вынуждена была прислониться к косяку двери.
— В его кармане было это. Мы подумали…
Кристина выхватила из его рук бумажку и быстро прочла.
— Где он?
— У нас.
— У кого у вас?
— За городом, на одной даче. Его по голове чем-то стукнули.
— Что с ним? Почему на даче? — лихорадочно спрашивала Кристина, в один миг предположив самое мрачное. — Ну, что, что ты молчишь?
— Так вы его знаете?
— Ну а зачем я тогда спрашиваю?! — воскликнула она, бросаясь к лифту. — Так. Едем. Куда? Ты проводишь, да?
— Вы так и поедете? — кивнул на ее обутые в тапочки ноги.
— А, конечно! Сейчас оденусь. Жди здесь! Жди! На такси туда доехать можно?
— Можно.
— Хорошо. Тогда я вызову такси. Жди меня, слышишь?
— Да не волнуйтесь вы так! С ним все нормально. Вроде.
— Почему «вроде»? — снова бросилась к нему Кристина. — Почему «вроде»?
— Он спит все время.
— А «скорую»… Нет. Все правильно. Что надо взять? Йод? Бинты? Что?
— Берите, чего не жалко. Там сами разберетесь, — он направился к лифту.
— Да, конечно. Только не уходи, я тебя прошу! — ухватила она Витька за рукав куртки.
— Никуда я не уйду. На улице подожду.
Кристина оставила парня и ринулась в квартиру.
«Не опаснее, чем переходить дорогу на зеленый свет!» — сказал тогда Тимофей. Как же мужики любят врать! Не важно, из каких побуждений. И если хотят увлечь — врут, и если хотят успокоить — врут. Просто неисправимое племя, полагающее, что женский пол не может справиться с правдой. Какая самонадеянность! Еще как сможет!
В самом деле сможет?
Кристина на мгновение замерла, вдруг ощутив внутри себя какой-то нестерпимый темный ужас, сковавший руки и ноги. Загипнотизированная этим ужасом, она не замечала подозрительных взглядов, которые бросали на нее старушки.
«Хватит! — резко одернула она себя. — Хватит!»
Напихав без разбору в мешок разных лекарств из аптечки, Кристина вызвала по телефону такси и выбежала из квартиры.
Парень, имени которого она даже не спросила, ждал ее у подъездной скамейки.
— Рассказывай, — потребовала она. — Я хочу знать, как ты его нашел.
Зоя осталась на кухне одна.
Этот мальчик…
Какое-то смутное воспоминание промелькнуло в ее сознании. Но она никак не могла ухватить его суть. Это воспоминание было связано с дочкой Аней. Когда же это было? Да, кажется, несколько лет назад. Анюта приходила за деньгами. Зоя еще поразилась, насколько дочь изменилась за тот прошедший год. Лицо опухшее от пьянки, под глазом сходящий синяк, мочка уха заклеена пластырем, одежда неряшливая и грязная. И это была молодая еще женщина! Сначала она пришла с таким же потрепанным кавалером.