Сердце Сумерек
Шрифт:
— Граз? — позвал Тан.
И правда он. И смотрит на нас с видом Джека Потрошителя, от которого только что удрала его жертва.
— Что произошло на вашей с Маа’шалин свадьбе? — задал ему вопрос Тан.
— Давай я лучше скажу тебе, что произойдет сейчас, если ты не отвалишь в сторону, — спокойно и зло предложил Граз’зт.
— Просто ответь, — потребовал Тан — и еще крепче прижал меня к себе. Надо сказать, что мы и правда выглядим как застигнутая врасплох парочка.
— У нее появилась кхистанджутская порча, — сквозь зубы прошипел Рогалик
— На нее напал наш многоликий окаменитель. Прикинулся мной. А потом, как утверждает Маа’шалин, стал похож на ее реального отца. Того, который мертв… как давно он мертв?
— Восемь лет, — машинально ответила я.
Граз’зт перетянул меня к себе, придирчиво осмотрел рану.
— Я не мог оставить ее одну, но думаю, он все равно скрылся до того, как я их нашел, — пересказал Тан. Стилет неведомым образом исчез из его ладони. Надо бы попросить его научить меня тому же фокусу. Раз уж сам признал, что у меня задатки к владению легкими клинками. — Вероятно, он хорошо маскируется. И делает это очень быстро. И точно знал, что меня здесь в ближайшее время не будет. Хотя все же просчитался — и разговор с Эладаром закончился быстрее.
— Почему ты одна? Где эта крылатая засранка? — взбесился Граз’зт. И замолчал, когда снова наткнулся взглядом на окровавленную рану.
— Он выглядел как Тан, ни я, ни Хадалис не могли бы его узнать. И сказал, что Владыка Небесного трона желает с ним говорить.
— Очень грубое вранье.
— Ты бы сам не увидел разницы. Кроме того, никто не говорил, что клоны умеют превращаться только в тех, кого превратили в камень. И вообще — откуда мне было знать, что он решит появиться именно сейчас? Он сказал, что что-то вспомнил и что ему нужна моя помощь. Мы пошли сюда и потом… пришел настоящий Тан.
Сейчас, когда я пересказала это вслух, стало понятно, что лжеТан пытался затащить меня подальше от возможных свидетелей. Для чего?
Он же назвал меня «мое сокровище…»
Я изо всех сил зажмурилась.
Мое сокровище. «Папа привез куклу своему сокровищу». «Не плачь, мое сокровище, хочешь я этому Морозову уши откручу?»
Меня начало знобить. Да так сильно, что, если б Граз’зт вовремя не подхватил меня, я бы точно растянулась на полу.
— Если это и правда ее отец, тогда понятно, откуда в ней кхистанджутская кровь, — сказал Тан.
— Это… он. — Я сглотнула горькую слюну, поджала губы, пытаясь справиться с диким, разрушающим изнутри разочарованием. Что же это получается — вся моя жизнь была одним сплошным обманом? — Он назвал меня так, как называл отец. Сказал: «Мое сокровище». Папа всегда так говорил.
— Хрень какая-то, — пробормотал Граз’зт.
— Нужно предупредить всех, — сказал Тан. — Темнейшего в первую очередь. И убедиться, что это все еще он.
— Судя по тому, какими словами он меня полоскал — это совершенно точно он, — нехотя бросил Граз’зт. — Но ты
— Маа’шалин зачем-то была нужна ему. — Тан поскреб подбородок, сосредотачиваясь. — Иначе зачем идти на такой риск?
— Почему сейчас? Почему не раньше? — вставила свои пять копеек я. — Была куча возможностей застать меня одну.
— Не такая уж куча, учитывая то, что Хадалис ходит за тобой, как тень.
— Его внешность тоже можно было подделать, — не сдавалась я. — Это просто… смешно и нелепо.
— Мне вот совершенно не смешно, — оскалился Граз’зт. Дали бы ему сейчас бетонную плиту — наверняка бы расколотил ее в крошево.
— Она — кхистанджутка, — в который раз повторил Тан. — И если ее отец как-то в этом замешан, то он невероятно силен, раз нашел способ пробраться в наш мир.
— Из древних, определенно, — еще больше нахмурился Граз’зт.
— Первородных, — поправил Тан.
— Кто-нибудь объяснит мне, что это все значит? — напомнила о своем существовании я.
— Мы думаем, что твой отец — рожденный от чистой крови Десяти, Маа’шалин, — пояснил Граз’зт.
— И это, чтоб его, объясняет, почему ты держишь в себе дариканца.
— Похоже, чудесный план Данаани был не более, чем чьей-то подсказкой, — продолжил размышлять вслух Рогалик. — И похоже, нас всех поимели.
Рогалик был бы не Рогалик, если бы высказался мягче. Однако же я не могла не признать, что фраза целиком и полностью отражала происходящее. И мне все еще тяжело даже помыслить о том, что мой отец — мой настоящий отец! — может быть как-то связан со всем происходящим.
Никогда не думала, что скажу такое, но мне очень нахватает «живой» Данаани. Скрутить бы, паршивку, и выспросить все, что она знает. Например о том, почему выбрала именно меня. Возможно, меня действительно ей подсунули?
— Пока мы ищем наших окаменителей, предлагаю подумать о том, чтобы как-то друг друга узнавать, — предложил Тан. — Мне не по себе от мысли, что придется подозревать даже собственную тень.
— Мне тоже, — согласилась я. — И желательно вести наше расследование дальше еще тише.
— Боюсь, Маа’ашалин, если твой… гмм… отец знает, что его разоблачили, поздно думать о том, чтобы сохранить секретность. — Граз’зт поморщился, словно от оскомины, но потом встряхнулся и скроил хищный оскал. — Думаю, мы можем носить что-то.
— Кольцо? — предложил Тан.
— Тьфу, — отмахнулся Рогалик. — Побрякушки пусть носят женщины.
Несмотря на всю сложность и серьезность ситуации, меня так и подмывало напомнить своему «муженьку» о его обещании подарить мне корону под каждый наряд. Конечно, сейчас это совершенно невозможно, но, хоть убей, я была уверена: с него станется! Сделает ведь. Потому что… потому что это Граз’зт: большая зараза с большим сердцем под колючей броней. Даже не знаю, какая его часть мне нравится больше: та что огрызается и ругается почем зря, или та, что улыбается и по-кошачьи щурится.