Сердце в тысячу свечей
Шрифт:
– Очень. – Глажу пальцем по гладкой поверхности золотистого цвета.
Напарник как будто мрачнеет, опускает голову на руки, отложив книгу в сторону. Потом проводит пальцами по своим волосам.
– Я много думал над ситуацией, в которой мы оказались, – произносит Пит спустя время. – Если бы Сноу хотел нас убить – он мог сделать это тысячу раз, и никто бы даже не нашел наши растерзанные тела. Помощники президента отлично выполняют свою работу…
Я смотрю на парня, сидящего напротив. В его словах много горечи и боли.
– Сноу
Зачем я спрашиваю? Память о плохом лучше не тревожить.
На мгновение Пит замолкает, а потом спокойно отвечает:
– На мне ставили своего рода эксперименты. Сколько раз можно сломать человеку руку, исцеляя ее вновь и вновь, пока жертва не перестанет дергаться перед неизбежным. Или сколько иголок можно воткнуть в тело, пока сознание не отключится, даря благодатную темноту.
Я прикрываю рот рукой, чтобы не закричать, но Пит успокаивает меня.
– Я догадывался, что Сноу не нужен мой труп. Каждый раз мое тело приводили в порядок, чтобы повторить потом вновь. «Все – ради науки», – так мне сказал один из моих «врачей».
Напарник качает головой, отгоняя воспоминания. Он встает, подходит к камину и подкидывает пару поленец в огонь, который с жадностью поглощает пищу, благодарно треща, «ломая кости жертвы».
– Меня не исцелили только однажды – когда принесли в эту камеру, – напарник обводит взглядом вокруг. – У Сноу были планы на тебя, Китнисс. Проверить, как ты будешь себя вести. Очередной эксперимент…
– И я сделала все, как он и хотел, – констатирую я.
– Да, – лицо Пита грустное, взгляд рассерженный. – Президент неплохо изучил нас обоих, он предвидит наши шаги и развлекается, проверяя свои теории.
– Теории?
– Ты еще не поняла, Китнисс? – напарник усмехается. – Мы с тобой – мыши, а это, – его рука указывает на нашу камеру, – мышеловка. Она захлопнулась. Нам оторвало лапы, но головы-то целы. И это не случайно…
Поворот ключа в замочной скважине прерывает страстную речь Пита. Мы оба поворачиваемся к двери, удивленно глядя на двух вошедших миротворцев.
– Мисс Эвердин? – начинает один из них. – Вам придется пройти с нами. Президент Сноу желает с вами побеседовать.
– Я пойду с ней! – вмешивается Пит, но человек в белой форме качает головой.
– Вы, мистер Мелларк, остаетесь здесь. Разговор будет приватным.
Дорогие мои, этот фик читает только пара человек?
Хочется увидеть какую-то реакцию с вашей стороны.
Что хорошо, что плохо?
Автору кажется, что никому не интересно ((
========== 05 ==========
Комментарий к 05
включена публичная бета!
заметили ошибку? сообщите мне об этом:)
Миротворцы ведут меня по коридорам, некоторые из которых я помню – я проходила по ним, когда пыталась сбежать. Мои стражи сворачивают три раза налево, затем используют электронный ключ, подобный тому, что предлагала мне Энорабия, для того, чтобы открыть дверь, и мы продолжаем путь.
Я пытаюсь
Лифт поднимается достаточно долго, из чего я делаю вывод, что Сноу ждет меня где-то в личных апартаментах: в прежние времена я не раз бывала во дворце, первые этажи открыты для посещения, тогда как третий и четвертый – закрытая для посторонних территория.
Створки дверей лифта бесшумно разъезжаются, и вслед за миротворцами я выхожу в просторный холл. Обстановка здесь самая что ни на есть капитолийская: пол устилают ковры, стены наполовину покрыты панелями из красного дерева. Кругом картины, вазы, цветы и безгласые, стоящие через каждые пару метров и готовые выполнить любой приказ своих хозяев. Проходя мимо, я невольно всматриваюсь в их лица, помеченные татуировками. Молодые симпатичные девушки. Искалеченные и сломленные.
– Пришли! – командует один из миротворцев, и наша маленькая процессия останавливается.
Он стучит в массивную деревянную дверь, а потом входит, докладывая о том, что «мисс Эвердин ожидает в коридоре». Не проходит и минуты, как миротворец возвращается и предлагает мне пройти внутрь.
Очевидно, меня привели в рабочий кабинет президента: здесь полно книжных шкафов, несколько кресел в ряд возле стены и центр всего – длинный стол, во главе которого сидит Сноу. Он не смотрит на меня, подписывая какие-то бумаги, и это дает мне лишнее время, чтобы осмотреться: строгая роскошь, подчеркивающая статус президента. Мое внимание целиком поглощает огромное окно, расположенное за его спиной, на дальней стене, – в нем раскинулось широкое чистое небо.
– Все, Кларисса, можешь забирать, – говорит Сноу, откладывая в сторону ручку и отодвигая от себя бумаги.
Мой взгляд останавливается на темноволосой капитолийке, стоящей возле него.
–Спасибо, – сладким голосом отвечает девушка, прижимая к груди документы.
Она обходит стол и направляется к выходу, скользнув по мне оценивающим взглядом таких же серых, как у меня, глаз.
– Рад снова вас видеть, мисс Эвердин, – приветствует Сноу, и я тут же забываю о капитолийке. – Присаживайтесь.
Чувствую, как мышцы сковывает от страха, однако подхожу ближе и располагаюсь на одном из стульев.
– Замечательно выглядите, – говорит президент.
Вспоминаю свое отражение в зеркале и морщусь.
– Не думаю, что я сейчас в лучшей форме, – спорю, сжимая в пальцах ткань штанов.
– Согласитесь, для почти шести недель плена, ваш вид можно назвать цветущим, – настаивает Сноу. – Ваше тело не получило физических увечий, вы не отравлены и не страдали от голода.
Мне нечего возразить, так что я решаю промолчать.