Сердцу не прикажешь
Шрифт:
— Габриэль! — безнадежно закричала Электра, стараясь перекричать шум бушующего моря и грозы. И следующая нахлынувшая на нее волна, заглушила крики девушки и увлекла ее в темную морскую пучину.
Электра! — закричал Габриэль и подлетел к поручням. Он вглядывался в море, но нигде не видел её красного платья.
Мне показалось, это просто воображение, — успокаивал себя Габриэль, продвигаясь к каюте. Оливер следовал за ним.
Распахнув дверь каюты, Габриэль замер.
Электры не было.
Глава 21
Что
Габриэль не выходил из каюты целый день.
Еще во время шторма, он приказал попытаться развернуть корабль. Но команда смотрела на него как на умалишённого. Габриэль удержал Оливера, который собирался прыгнуть в море, пытаясь спасти Электру. Он объяснил, что волны слишком сильные, и что её отнесло уже далеко, и Оливер ничем ей не поможет.
Корабль развернули когда стих шторм… Судя по обломкам, которые плавали на воде, они попали во власть стихии не одни, но у этого корабля был печальный конец… Они до вечера пытались найти Электру, но никаких следов не обнаружили… абсолютно никаких…
Габриэль был готов продолжать поиски, смотря безумным взглядом на море. И команда переживала за психическое состояние своего капитана.
Дэр подошел к другу и положил руку ему на плечо.
— Габриэль… Её нет… Она не могла выжить в таком шторме…Ты как моряк понимаешь это лучше других…
Услышав эти слова, Оливер, стоящий рядом с капитаном, развернулся и направился в каюту.
— Она жива, Дэр, она не может умереть… Не может!
Дэр закрыл глаза. Все-таки девушка лишила Габриэля рассудка.
— Габриэль, мы должны плыть в Англию, большинство припасов испорчены, и продуктов и пресной воды у нас немного. Бочки с водой раскидало по трюму и разбило… Твоя команда умрет от жажды и голода, если мы не продолжим путь. Ты капитан, и ты несешь ответственность за их жизнь.
Габриэль слегка кивнул, не сводя взгляд с моря.
— Я поведу корабль дальше, Габриэль. Побудь в каюте, приди в себя.
И капитан развернулся, и на негнущихся ногах пошел к каюте.
Но в себя Габриэль так придти и не смог.
Он не мог поверить что Электры больше нет. Что он больше ее не увидит. Её смеха, ее синих глаз, любимого голоса… Пустота в его душе, казалось разлилась по венам, проникая прямо в сердце.
И Габриэль впервые за свою жизнь заплакал.
— Нет! Нет! — кричал безудержно Габриэль, запуская в стену все что попадется под руку. — Ты не можешь умереть, Электра, не можешь, слышишь? Потому что я люблю тебя! Черт побери! Люблю! Ты не можешь оставить меня! Слезы текли по мужественному лицу. Его боль была настолько невыносимой, что он закричал как раненый зверь.
Габриэль кричал, кричал… Но это не приносило облегчения…
—
Габриэлю хотелось умереть. Ему хотелось быть с ней. Броситься в морскую пучину и остаться с той, кому принадлежит его сердце.
— Кричи, ругайся, люби Оливера… Но пожалуйста, вернись!
Габриэль метался по каюте. И упал лицом на постель. Повернув голову к выходу, он смотрел на дверь немигающим взглядом…
— Прошу вернись, любимая, вернись…
Горло Габриэля сдавило, а жгучая боль в сердце была невыносимой… Он перевернулся на спину и закричал, обращаясь к Богу.
— За что? За что ты так со мной? — и чуть тише заговорил: ты лишил меня всего… любви, мечты, надежды… Ты лишил мою жизнь смысла.
Оливер сидел на постели и смотрел в стену. Почему? Почему все так?
— Лисенок, ты что…Возвращайся давай! — он не мог поверить, что ее больше нет.
Он вспомнил все… Как она ему улыбалась, как дарила ему поцелуи… Как плакала у него на плече…
Оливер закрывал глаза и видел ее лицо.
Потеря Электры, когда она выбрала Габриэля — ничто, по сравнению с тем, что он чувствовал сейчас… Она должна была жить, любить, быть счастливой…
Лисенок, — тихо сказал Оливер, — вернись пожалуйста… Ты же такая сильная, неужели тебя испугает шторм?
Оливер сидел на постели и разговаривал с несуществующей Электрой, а по щекам его текли слезы.
Ее любили двое, но не смог спасти ни один…
Габриэль постучал в каюту Оливера через два дня.
Не услышав ответа, он открыл дверь. Пустые бутылки, окурки, беспорядок…Все выглядело в точности, как в его каюте.
Оливер лежал на постели, казалось он постарел …
— Расскажи мне, Оливер.
Оливер поднял затуманенный взор на гостя.
Габриэль стоял в помятой рубашке. Взъерошенный, небритый, лицо осунулось и под глазами пролегли синяки…
Оливер поднял на него вопросительный взгляд.
— Расскажи мне о ней. Какой она была. Какой ты ее знал. — Сказал Габриэль, и присев рядом, поставил на стол бутылку.
— Только если ты расскажешь о ней настоящей, какой она была сейчас. И какой я её не знал.
Габриэль кивнул.
И так два соперника стали близкими друг другу людьми. Только жаль, что их объединило горе.
По Электре грустила вся команда. У Эла была сломана лодыжка, и этим он оправдывал то, что Дэр увидел, что юнга плакал. Мальчишка списал все на боль в ноге, хотя ирландец понимал истинную причину его слез.
А сейчас Дэр смотрел на двух мужчин, сидящих на деревянных ящиках. Оба были опустошены, и держа в руке по бутылке, они разговаривали. Иногда с грустью смотрели на море, а иногда улыбались. И Дэр знал, что они говорят о женщине, которую любили. Да и скорее всего и будут любить всю жизнь.