Серебряная герцогиня
Шрифт:
По обычаю невеста должна была появиться первой, жених — следом. Поэтому у Ильдики было время оглядеться. Среди уже знакомых ей лиц она увидела неизвестную даму, пожилую, в тёмно-вишнёвом бархатном платье. Седина была почти незаметна на её светлых волосах. Лицо было тонким, прозрачным, мягким и очень добрым. И очень-очень печальным. И принцесса как-то сразу поняла, что это — Ювина, герцогиня Южного щита.
«Я правильно сделала, что не рассказала Ульвару про побег», — решила девушка. Её сердца вдруг коснулось сострадание
Эйдис стояла рядом со свекровью. А по другую руку от Ильдики мягким серебром светилось парчовое платье Джайри. Невеста сумрачно покосилась на фаворитку своего жениха, единственную, кто находился в храме без цветов. Та держала у носа кружевной платок, и Ильдика заметила, что глаза Серебряной герцогини покраснели, а нос распух. Плачет? Серьёзно?
Нет, Ильдике было совсем не жаль эту девицу. Пусть плачет. Просто… Ну это было как-то… неприлично. И принцесса, скользнув по красавице презрительным взглядом, гордо отвернулась.
Ульвар явился спустя пять минут после невесты — точно по этикету. Подмигнул ей, улыбнувшись, и протянул маленькую веточку сирени. И поневоле на губах Ильдики засияла улыбка. Всё же это… приятно. Король, в сливочного цвета камзоле, бежевых штанах и бархатных сапогах цвета слоновой кости, встал рядом с невестой. Богатая вышивка переливалась мелкими бриллиантами, загадочно мерцала жемчугом, но Ильдика сразу вспомнила ночной разговор. Волосы короля украшал тонкий золотой обруч — корона.
— Богиня небесная, велика милость твоя, — запели милосердные сёстры в голубых облачениях.
Ильдика украдкой покосилась на своё платье. Но нет, оно ничем не уступало наряду жениха: атлас, шёлк и парча. Белоснежные кружева, золотые шнурки, вышивка шёлком по шёлку: на лифе цветы, по верху юбки — птицы, внизу — мифологические животные. И длинная мантия. И полупрозрачная, из тончайшего кружева фата. И всё те же жемчуг и бриллианты — свадебные камни.
Да, должно быть, они сейчас казались прекрасной парой.
Против воли Ильдика почувствовала, что волнуется. Ульвар взял её за руку, сжал пальцы, подбадривая.
— И сердце своё отдал ей и сказал: сохрани его…
«Не мне, — мрачно подумала невеста, — он отдал его не мне». Да, впрочем, какая разница? Она выходит замуж за Элэйсдэйр.
— Благослови их, как благословляешь зёрна, брошенные в пашню, — запела настоятельница.
Как её зовут? Ильдика не помнила. Все сведения, прочитанные о королевстве, словно смешались в голове. Она снова покосилась на Джайри. Да что такое с обычно сдержанной в эмоциях герцогиней? «Может Ульвар разорвал их связь?» — вдруг подумала Ильдика и быстро взглянула на жениха. Но от смотрел лишь вперёд, спокойный и бесстрастный. Лишь улыбался кончиками губ.
Когда
— Вы связаны и соединены навеки и на всю жизнь. И нет силы, что могла бы развязать этот узел. И нет лезвия, способного разрубить эту верёвку.
Ильдика побледнела, вглядываясь в узкое лицо с выдающимся носом и чёрными, глубоко посаженными глазами. Матушка-настоятельница, оракул богини…
Навеки…
Ульвар повёл её к выходу из храма.
«Я — его жена… Я — королева Элэйсдэйра», — думала Ильдика, улыбаясь сначала придворным, потом подданным. На ступеньках храма их ждали представители различных гильдий. Упитанные люди, разряженные в котты и мантии, запинаясь говорили напыщенные речи и подносили подарки. Ильдика снова покосилась на Джайри. Герцогиня, прислонившись к стене храма, глубоко дышала, словно не могла, наконец, надышаться. Лицо её покраснело, особенно нос, и в целом, да, было похоже, что она долго и сильно плакала.
Наконец король, милостиво кивнув, поблагодарил подданных и помог Ильдике сесть в карету, сел рядом и захлопнул дверцу. Обернулся к жене.
— Вы оказались правы: сирень действительно распустилась. Хороший знак, верно?
— Вы верите в знаки?
— Если знаки предвещают что-то доброе, отчего бы им не верить?
— А если дурное?
— То надо исправить знаки.
И всю дорогу до дворца они приветливо улыбались орущим подданным и кивали, как болванчики.
Джайри обрадовалась, когда обряд закончился, и все покинули, наконец, храм. «Честное слово, ещё немного, и я бы, пожалуй, умерла», — сумрачно подумала она. Мир расплывался от слёз. Герцогиня плохо слышала и почти не видела ничего, что происходило вокруг неё.
На паперти ей стало легче. И Джайри уже решила, что легко отделалась, и всю дорогу подумывала, как половчее убрать последствия с лица… думала ровно до той минуты, когда все вступили в обеденный зал. Девушка едва сдержала стон, увидев расставленную по всем вазам… сирень. Её пряный, острый аромат густо витал в воздухе.
«За что?! — она возмущённо уставилась на Уля. Но тот смотрел лишь на жену, не отводя взгляда. — Я тебя убью, клянусь! Какого юдарда — сирень?!» Как будто ей было мало этих ужасных нарциссов, запаха воска и… Джайри с трудом удержала рвотный позыв и снова прижала платок к лицу.
Рядом, блистая золотом одежд, опустился лорд Морик.
— Салатик? — спросил он басом.
Джайри отрицательно покачала головой.
Кто распорядился поставить сирень? Снять шкуру и повесить… Ужасное растение! Кошмарный запах. Джайри судорожно уткнулась в платок. О, если бы можно было не дышать!