Серебряная герцогиня
Шрифт:
— Почему тебя так долго не было?
— Я был ранен. Мне повезло, что стрелял не профессионал.
— Почему ты так считаешь?
— Мастер бы перепроверил. И добил.
— И ты бы тоже?..
Шэн промолчал. Как всегда: не ответит на вопрос, на который отвечать не хочет.
— Это сделали по приказу Уля?
— Думаю, да, — осторожно шепнул Лис. — Когда ты уезжала в карете. Выстрел был произведён в спину, поэтому я не знаю автора.
— Бэг. Я знаю.
Она прижалась к нему, зарылась лицом
— Шэн, это, наверное, ужасно, но я не могу судить Уля за этот поступок… Он даже льстит моей гордости.
— Не можешь, — согласился Лис. — Уль — твой мужчина. Ты не должна его осуждать.
Джайри отстранилась, приподнялась на локте, вглядываясь в раскосые глаза.
— Мой мужчина? Ты так спокойно это говоришь? Ты не станешь за меня сражаться?
В голосе её прозвучал холодок. Шэн чуть улыбнулся.
— Стану. Если ты захочешь.
— А сам?
— Если ты захочешь быть со мной и быть моей женщиной, то я сражусь с твоим бывшим мужчиной. Или если он станет тебя обижать. Но если ты хочешь быть с ним — нет.
— И ты не станешь ему мстить за… попытку тебя убить?
— Нет, — Шэн покачал головой. — Зачем?
— Но это был предательский выстрел в спину…
— А как по-твоему убивал я, Джайри? — его шёпот стал совсем тихим. — Тивадар говорил мне кого убить, я шёл и убивал. Не спрашивая о вине, не давая возможности воззвать к правосудию или милосердию. Даже увидеть меня он не мог. Так делает Фьерэй. Так делает Джарджат. Так делают все убийцы. Мы не вызываем жертву на поединок. Мы приходим и забираем нужную душу.
Джайри содрогнулась и снова прижалась к нему.
— Я беременна. Ты знаешь?
— Да.
— И я не знаю, кто из вас троих — отец моего ребёнка.
На этот раз вздрогнул Лис.
— Не знаешь?
— Нет.
— А король…
— Он сказал, что для него самое важное, что это — мой ребёнок.
— По-мужски, — уважительно кивнул Шэн.
— Ты меня не ревнуешь? Совсем?
— Нет.
Джайри закусила губу. Ей вдруг стало досадно. И почему-то захотелось, чтобы Шэн злился и ревновал, но… разве дождёшься таких эмоций от Белого дракона?
— Почему?
Лис непонимающе посмотрел на девушку, нахмурился, словно пытаясь понять вопрос. Потом очень осторожно и полувопросительно ответил:
— Если я тебя люблю, значит ты для меня важнее меня. И твоё счастье — важнее. Если ты выбираешь его, значит, тебе с ним лучше. Почему я должен злиться на тебя или на него? Я хочу, чтобы ты была счастлива.
— Я бы так не смогла, — Джайри поёжилась. — Если бы ты полюбил какую-нибудь другую женщину…
Она поймала его любопытный взгляд.
— И что бы ты стала делать?
— Не знаю… Убила бы её, или тебя, или… Ну поплакала бы, например.
— Но разве
Джайри сердито закусила губу.
— Это другое. Это брак короля. Политика и интересы королевства.
Шэн продолжал внимательно смотреть на неё. Джайри отвернулась. Хлюпнула носом.
— Мне было больно, — призналась тихо.
Лис поцеловал её волосы. Нежно и трепетно.
— Понимаю. Но ты остаёшься с ним, Джайри.
— Свадьба закончится через три дня, и я смогу вернуться в свой щит. Поедешь со мной?
— Нет.
Она удивленно обернулась и недоверчиво заглянула в его лицо.
— Нет?
— Место не важно, — ответил он. — Останешься ли ты в Шуге или уедешь в Ботонд. Это неважно. Важно, где останется твоё сердце.
— Но ты мне нужен!
Шэн промолчал. Джайри не сводила с него взгляд, и вдруг заметила, что правая сторона его нижней губы чуть вздрагивает. Словно пульсирующая венка. Но…
— Ты лжёшь, — уверенно заявила девушка и села на кровати, обернувшись в одеяло. — Ты лжёшь, что ты спокоен, Шэн. Тебе больно, и ты ревнуешь. И нет, ты не испытываешь счастья лишь только потому, что счастлива я.
В закрытое окно бился ночной мотылёк. Он всё пытался прорваться к свече, догорающей на письменном столе. Лис молчал.
— Шэн?
— Это неважно. Чувства следуют за разумом.
— Разум у меня и самой есть. И я могу сама рассуждать, что правильно, а что нет. Мне нужны твои чувства. Ты говоришь, что ты меня любишь, но я этого не ощущаю! Любовь Уля — чувствую, вижу. Может, поэтому не могу от него отказаться. Его ревность, злость, даже покушение убить тебя, понимаешь?
Она вскочила, стискивая пальцы в кулаки и не стесняясь своей наготы.
— Твои слова и мой разум говорят, что ты меня любишь, но глаза… не видят. Ты хочешь, чтобы я сама решила, с кем буду и кого буду любить. И это разумно. Это правильно. А Уль не даёт мне такого выбора. Он не готов меня отпустить. Никогда. Чтобы ни случилось… И моё сердце ему верит. Вот в это страшное, уродливое, корявое оно верит больше, чем…
Внезапно двери на балкон распахнулись и в комнату влетел… Хиус.
— В городе бунт, — прорычал он. — Толпа с факелами, кольями и всем, чем придётся, валит на набережную.
Шэн вскочил. Джайри побледнела.
— Отвернись, — приказала немеющими губами.
Хиус фыркнул и отвернулся. Девушка принялась поспешно одеваться.
— Дьярви с тобой?
— Нет.
«Тогда откуда ты здесь?». Но это был лишний вопрос, а времени не было. Из распахнутых дверей доносился рокот, словно на город надвигался океан.
— Ты слышал, что они кричат?
— Кто-то пытался убить короля. Шэн, надо уходить. Забирай девку, потом договоришь.
Пальцы Джайри задрожали. Кто-то хотел убить Уля?