Серебряная свадьба

Мишарин Александр

(Тихо.) Вы — образованные… умные… молодые… Вам еще все кажется просто. Ни ошибок, ни грехов за спиной. Ну что ж, давайте. Давайте. Только не дай бог, если что случится. Когда без сверхгероизма не обойтись… То ведь народ прямо спросит вас: «А те ли вы люди? Чтобы в грозное время нами командовать?» Что вы ответите?! Или опять будете искать, за чьей спиной спрятаться? На кого вину свалить?

Ш а х м а т о в (неожиданно). Нет…

С а м а р и н (настороженно). Что «нет», Михаил Иванович?..

Ш а х м а т о в (после

паузы, удивительно открыто). Не будем прятаться. (Смотрит на Серебренникова.) Я не имел права кричать на вас, Николай Леонтьевич. Да, да… У каждого свой смысл жизни… Свой мир… Все разные. И неудобные. И безразличные! Иногда удивительные люди. Но кто-то должен! Кто-то обязан любить этих людей. Всех… Всяких. Живых… (Тихо, почти про себя.) Любить — это необычайно трудно. Но это главный, верховный труд члена партии. А если не можешь? Тогда действительно имей дело только с железками. Я понял, понял, спасибо… Простите меня. Простите.

Л о м о в а. Да что с тобой, Михаил Иванович? Слезы, что ли…

Ш а х м а т о в (тихо). Как я вам в глаза посмотрю, если…

Л о м о в а. Не надо! Я тоже морячка. И отец у меня был моряк. И муж. И сына я знала куда провожала. На что.

Быстро входит С и н и л к и н. Кладет радиограмму на стол Шахматова.

С и н и л к и н. Только что передали…

Ш а х м а т о в (читает, молчит). А где ее подобрали? Где греки?

С и н и л к и н. Теперь уже в пятидесяти километрах от прежнего места нахождения «Челюскинца».

Л о м о в а. Спаслись?

Ш а х м а т о в (механически отвечает). Греческий рыболов «Бейкос» поднял на борт одноместную спасательную шлюпку. С врачом-стажером. С Волнухиной.

С а м а р и н. Жива? Лена?

Ш а х м а т о в. Жива. Они посадили ее в шлюпку. Дали полный запас пресной воды.

Л о м о в а. А сами?

С и н и л к и н (видя, что Шахматов не может отвечать. Пауза). Шлюпка только на одного человека. Она на несколько минут пришла в сознание.

К а ш т а н о в. Спасти хотя бы женщину… Это Троян!

С а м а р и н (тихо). Это Троян.

Пауза.

Л о м о в а. Ну вот и все. Как просто.

Р у р у а. Пойдемте, Нина Сергеевна.

С и н и л к и н. Я вызвал врача.

Л о м о в а. А ты…

Р у р у а. Нина, я побуду с тобой…

Идут к двери.

С и н и л к и н. Москва передала. (Положил на стол листок.)

С е р е б р е н н и к о в (взял бумагу со стола Шахматова. Читает, а затем вслух). Москва одобряет решение Шахматова… связанное с «Челюскинцем». (Синилкину.) Это вы запросили Москву?

С и н и л к и н. Я.

С е р е б р е н н и к о в (оценивает). Понятно. (Снова в бумагу.) Одобряет… Доверяет бюро… И кадровые вопросы тоже…

С и н и л к и н. Об этом в телефонограмме

не сказано.

С е р е б р е н н и к о в. Не все пишется, что подразумевается.

Ш а х м а т о в (тихо). Подразумевать больше нечего.

С и н и л к и н (обращаясь ко всем, стараясь не смотреть в лицо Шахматова). Надо бы людям что-то сказать…

С е р е б р е н н и к о в. Сейчас решим. Идите.

Синилкин уходит. Каштанов поднялся.

К а ш т а н о в. Так уж полагается. Почтить…

Один за другим встают остальные, кроме Шахматова, который, кажется, не замечает никого.

С е р е б р е н н и к о в. Садитесь, товарищи.

С а м а р и н (про себя). Нет. Не могу себе представить… Я ведь с детского дома с Ванькой Трояном дружил. На флоте в войну юнгой служил. Вы не знаете, что такое в детском доме старшего брата иметь!

Л я т о ш и н с к и й. Вспоминать потом будете, Юрий Васильевич.

К а ш т а н о в. Я лично готов ответить. И перед пленумом.

С и н и л к и н (входя). Михаил Иванович, там на площади… Неспокойно. Что прикажете?

Ш а х м а т о в (коротко посмотрел на него, обвел глазами присутствующих, неожиданно спокойно). Я иду к ним…

Идет к двери, за ним встревоженный Синилкин. Все смотрят вслед Шахматову. Тот оборачивается на пороге.

Я доверяю вам… (Хотел сказать еще что-то, но сдержался и быстро широким, уверенным шагом ушел.)

За ним Синилкин. Пауза.

С е р е б р е н н и к о в (не смотря на молчащих членов бюро, встал). Здесь, конечно, не все… Но, я думаю, отсутствующие члены бюро крайкома поддержат нас. Вынесем разговор на пленум. Доложим в Москву. Но общее мнение сейчас выработаем. (Вдруг тихо рассмеялся.) Оказывается, мудро Москва поступила, дала нам право самим решать. (Вздохнул.) Первое — предлагаю, товарищи, за противопоставление себя бюро крайкома партии, за несвоевременное принятие мер по спасению «Челюскинца» вынести Шахматову Михаилу Ивановичу… строгий выговор. С занесением в учетную карточку. (Молчание.) Ну, это ведь — по-божески! (Молчание.)

Пауза.

К а ш т а н о в (резко встал, почти отбросил стул. Подошел к окну). Включите селектор… Может, еще что узнаем…

Лятошинский включает селектор. По селектору слышатся малопонятные переговоры. Долгая пауза.

С е р е б р е н н и к о в (Лятошинскому). Включил! Так голосуем?

К а ш т а н о в (про себя). Как Шахматов-то по площади идет… Словно двадцать лет сбросил.