Серебряное дерево (с иллюстрациями Н. Гольц)
Шрифт:
— Это пока военная тайна! Не задавайте лишних вопросов! — заявил Лягушонок, сообразив, что ему представляется случай стать самым главным. — А шифрованно эта операция будет называться... ну, хотя бы...
— Операция «холодный душ»! — вставил своё словечко Чик.
— Каждый мальчишка норовит командовать... — недовольно буркнул Лягушонок.
Но название всем понравилось. Тогда Лягушонок и Гарпун отозвали в сторону Фитилька и стали ему что-то шептать.
Фитилёк выслушал их и обещал сделать
— Я тоже всё это время без дела не сидел, — смущаясь, сказал он. — Привёз полную коляску удобных лёгких щитов... Будем защищаться от булыганских копий... И ещё много маленьких пик. Нужны только наконечники для них. — И Фитилёк посмотрел на трёх друзей — Шишку, Стружку и Мушку.
— Наконечники сделаем, — деловито сказал Шишка. — Алмаз — самый твёрдый камень. Он будет хорошо дробить каменные туши булыганцев.
— Мы переписывались с изобретателем Фитильком и обещали ему алмазные наконечники... — объяснил Стружка.
— У нас полные рюкзаки алмазов, мы их нашли в горах, — заверил всех Мушка.
— Хорошо, пусть будут на всякий случай, — похвалил Фитилька и трёх друзей Лягушонок. Он уже освоился в роли командира и лишь иногда поглядывал на Гарпуна, ожидая одобрения.
— А ещё, — сказал Тромбус, — на поле боя надо выстроить оркестр из свирелей, и...
— Ну уж! На войне — свирели!.. — перебил Лягушонок. — Боевого духа у нас и без музыки хватит!
— Я буду сочинять походные песни, — робко предложил Чик.
— Послушайте! — не сдавался маэстро. — Ведь наши враги — это люди с окаменевшими от зла сердцами... У нас есть волшебная скрипка, ока поёт голосом серебряного дерева. Может быть, музыка подействует на врага...
— И скрипка и музыка на войне не нужны, — сказал старый солдат Гарпун.
Тромбус умолк, прижав пальцы к вискам. Он был слишком слаб, чтоб затевать спор.
Немедленно начались хлопоты и сборы. Все газеты и радио обратились к жителям других стран, чтобы они помогли свирельцам. Отовсюду двигались тракторы, экскаваторы и бульдозеры. Машин этих набралось столько, что все гаражи и склады страны оказались битком набиты.
Из некоторых стран в подарок свирельцам прислали даже осликов и верблюдов: раз уж Свирелия — пустыня, должны же в ней быть верблюды!
Мешки с семенами для будущих лесов и мешки с хлебом грузили на верблюдов и на машины. Одним словом, готовились к походу вовсю.
И, конечно же, Фитилёк сделал к сроку то, что обещал, для операции «холодный душ». Он ни на шаг не отходил от какого-то ящика, прикрытого чехлом, и поправлял чехол то там, то здесь.
— Что у тебя там? Приоткрой хоть уголок! — приставали к изобретателю свирельцы.
— Отойдите в сторону! Сказано — военная тайна! — отрезал Фитилёк, подражая
Наконец приготовления окончились. Все собрались, чтоб проститься с теми, кто оставался.
Не взяли в поход Тромбуса и Гарпуна.
Сперва Гарпун сердито стучал костылями, уверял, что он и одноногий сумеет хорошо воевать, и хриплым голосом призывал в свидетели тысячу морских дьяволов. Но потом вдруг затих, махнул рукой и грустным голосом назвал себя «несчастным калекой». Бедный Гарпун, легко ли ему было — ему, старому бравому вояке!
Маэстро Тромбус тоже был опечален до слёз, и профессор Гем утешал его как только мог:
— И вам тоже нужен покой, участие в походе пагубно отразится на вашем здоровье. Обещаю, как только обработаю почки серебряного дерева, я вылечу и Гарпуна, и вас, и вы вернётесь на родину. Пока же — полный покой.
— Хорошо! — покорно кивнул Тромбус. — Пусть тогда вместо меня едет Виолка. Она хоть и маленькая, но сможет быть вам полезной.
— Только детсада нам не хватало в походе! — проворчал Лягушонок.
Виолка мигом очутилась около верблюда и стала подпрыгивать, пытаясь взобраться на него. Но верблюд был очень большой, а Виолка — маленькая. Она оглянулась на Лягушонка, который оказался поблизости, в надежде, что он подсадит её, но Лягушонок с пренебрежением посмотрел на неё и показал ей спину.
Девочка хотела обидеться, но потом опять стала подпрыгивать, и так подпрыгивала бы ещё долго, если бы не появился Чик со стулом. Он подставил стул, и Виолка влезла на верблюда, благодарно взглянув на Чика.
А маэстро в это время говорил учителю Минусу:
— Я не уверен, увижу ли снова родину, может быть, и не доживу до такого счастья... Возьмите от меня хотя бы вот это... — И, нервно подмаргивая, он протянул учителю свёрток нот — «Победную симфонию».
Потом маэстро торопливо засеменил к сидящей на верблюде Виолке. Все терпеливо ждали, каждый понимал, как нелегко несчастному отцу разлучаться с единственной дочерью.
Но отец и дочь, кажется, вовсе не предавались прощальным нежностям. Тромбус деловито говорил что-то, а Виолка в ответ кивала бантом.
Любопытный Лягушонок приблизился было к ним, делая вид, будто хочет осмотреть верблюда. Но маэстро уже в последний раз обнял дочь и отдал ей футляр с розовой скрипкой.
— Возьми ноты у учителя и каждый день упражняйся! — шепнул он на прощанье и отошёл от Виолкиного верблюда, который был не в духе и намеревался плюнуть в доброго маэстро.
— Прощайте! Добрый вам путь! Привет родине! — дрожащим голоском выкрикивал Тромбус, страдальчески подмаргивая.
А Гарпун дымил своей трубкой так яростно, что скоро из-за дыма все потеряли его из виду.