Серебряные фонтаны
Шрифт:
Лицо Клары изменилось. Я положила руку ей на плечо, потрясенная простыми словами Элен.
— Да, Элен, верно, — ответила Клара со слезами в голосе и обернулась ко мне. — Моя леди, если вы позволите, я навещу Джима в следующую субботу? Конечно, свои дела я наверстаю.
— Поезжай, когда захочешь, Клара.
Я понимала, что Элен права, но понимала и чувства Клары. Я тоже была брезгливой, на ее месте я чувствовала бы себя точно так же. Как такое выдерживают эти сиделки? Затем я подумала, что такое приходится выдерживать не только сиделкам, но и другому персоналу. Лео, наверное, видел те же самые взгляды,
Но на следующее утро я не захотела брать Розу в обувную каморку — там было слишком сыро и грязно, — а перетащила ботинки в комнату для чистки одежды. Я поставила на стойку бельевую корзину для Розы и попросила у мистера Тимса несколько старых газет, чтобы покрыть стол. Затем я засучила рукава и взялась за работу. Роза спокойно спала, и я вычистила все ботинки Лео, а напоследок и его кожаные вечерние туфли. Я встала и полюбовалась своей работой, радуясь, что у Лео большие ноги. Почистив кучу такой обуви, можно было сказать себе, что я поработала на славу.
Складывая газеты в стопку, я увидела списки. Сначала я не поняла, что это такое, подумав, что это списки людей, поступивших в армию в этом месяце. Как их много, подумала я, так мы скоро разобьем Германию. Но вдруг я догадалась — это были списки не рекрутов, а пострадавших в бою, и не за месяц, а за один день. Пятое августа 1916 года — 5472 человека, раненых и убитых. Здесь была целая страница мелко напечатанных имен, расположенных по чинам, имя за именем. Среди офицеров было много мертвых — 41 из 292, и еще 49 пропавших без вести.
Я поспешно схватила другую газету, на день раньше — может быть, пятое было особым днем, днем сражения. Но в предыдущий день погибло 114 офицеров, правда, было всего лишь 2610 раненых и убитых. Вдруг до меня дошло, как я подумала — всего лишь. Всего лишь! Так вот какой ценой мы взяли лес! Я, думавшая, что он не стоил и двух жизней, здесь, перед этими листами, наконец поняла это. Не только в Истон, а в каждый город, каждый поселок, каждую деревню шла телеграмма за телеграммой. Улица за улицей, коттедж за коттеджем, крохотные домики, огромные поместья наподобие Истона — и в каждом рыдали женщины, оплакивая своих мужчин. Это было так много, что не укладывалось в мою голову — но и того, что уложилось в нее, было больше, чем я могла вынести. Выронив из рук газетные оттиски, я подбежала к корзинке, выхватила оттуда Розу и со слезами отчаяния прижала к себе.
Я ничего не сказала Кларе — она и так была слишком расстроена из-за Джима и двоих своих братьев, которые тоже были на войне. Но когда я после обеда гуляла по парку, эти имена все еще стояли перед моими глазами, и над каждым из них где-то плакала женщина.
Лео вернулся на следующий день после обеда. Я была с Флорой на прогулке, оставив Розу с Элен. На обратном пути мы прошли мимо конюшни, и нашли растянувшуюся на солнце кошку Таби, ее живот многообещающе раздулся. Флора погладила ее мягкую шерстку, Таби лениво замурлыкала. Мистер Тайсон вышел из упряжной комнаты и наклонился к Флоре.
— Скоро вы будете играть с котятами,
Эта кошка приносит их регулярно как часы, — он медленно разогнулся, словно у него болели суставы. — Этим утром Мэри приносила Томми, показать нам с супругой. Бедная птичка, одна тень от нее осталась. Она никогда не оправится от этого, — покачал он головой.
— Такое горе, мистер Тайсон.
— Да. Рассудок отказывается верить этому. Том был таким проворным парнем, ни минуты не сидел на месте — трудно представить, что его больше нет. Однако наконец-то Мэри стало хоть немного полегче, и малыш растет, все благодаря вам, моя леди, — мистер Тайсон приподнял шапку и вернулся в упряжную. Он стал выглядеть на свои годы, сильно сдав за последние несколько месяцев.
Вдруг Нелла, бдительно сидевшая рядом с Флорой, гладившей кошку, насторожила уши и тявкнула. Я не слышала мотора машины, но Нелла никогда не ошибалась.
— Папа? — вскочила Флора. Я крепко взяла ее за руку.
— Идем, встретим машину, Флора, — теперь мы обе слышали звук мотора.
Подкатив, машина вздрогнула и остановилась. Лео устало вылез оттуда, но его лицо осветилось, когда он увидел стоящую рядом со мной Флору. Я отпустила руку моей вырывающейся дочки, и она во всю прыть побежала к нему по выложенной булыжником дороге вслед за Неллой. Поприветствовав их обеих, Лео медленно подошел ко мне.
— Добрый день, Эми! Есть новости, о молодом Арнольде?
— Он держится, но... — я взглянула на Флору, вцепившуюся ему в руку.
— Флора, я забыл шляпу, — торопливо сказал он. — Пожалуйста, посмотри, нет ли ее в машине.
— Но? — повторил Лео, когда она убежала.
— У него отняли ногу. Лео зажмурился.
— Она там, она там! — закричала подбежавшая Флора.
— Хорошо, Флора. Давай сходим и возьмем ее.
— Ты останешься на ужин?
— Если смогу. Сейчас мы ждем очередную партию раненых. Кроме того, сегодня мне нужно повидаться с Селби.
После ужина, я пригласила Лео на кофе в свою гостиную.
— Клара сообщила мне, что миссис Арнольд все еще в городе, — сказал Лео, когда мы уселись пить кофе.
— Да. Клара тоже поедет к Джиму в конце недели. Она так расстраивается из-за его ноги, — вздохнула я.
— Это... высокая ампутация, тяжелейшее увечье, — Лео разглядывал кофейную чашку.
— Клара говорит, что ему никогда уже не быть грумом.
— Не быть. Но Джим — сообразительный парнишка. Он научится еще чему-нибудь.
— Элен сказала, что ты обещал сохранить место за каждым, кто вернется.
Лео взглянул на меня, его глаза помрачнели.
— Сейчас дела идут так, что мне, может быть, не понадобится держать многие из этих обещаний.
В его словах звучала горечь. Я вспомнила этот лес, списки имен в газете, и не могла удержаться от вопроса:
— Но мы же побеждаем, правда?
Лео выпрямился перед ответом, насколько был способен.
— Мы должны, Эми, должны, — повторил он. — Да, для Арнольда, можно кое-что сделать, например, устроить на сидячую работу. Но ему это не понравится. Этот парень не любит сидеть под крышей. Знаешь, он любил кататься на воротах, когда был мальчишкой. Я всегда кричал на него за это, а он соскакивал и убегал, словно олень. Такой бег увидишь только у мальчишек и юношей — но теперь...