Серебряные фонтаны

Хьюздон Биверли

Фрэнк взглянул на нее поверх бокала, его настроение трудно было определить по лицу, но, когда он заговорил, его голос был обычным, даже доброжелательным.

— Твоя история, Аннабел, напомнила мне похожую, которую мне рассказывал старый приятель Джефф Кэри. Ты, надеюсь, помнишь его — он вступил в инженерные войска. В общем, он тоже подхватил пулю и попал в отпуск по ранению. Мы виделись на той неделе, и среди прочего он рассказал мне о переделке, в которую попал прошлой зимой под Ипром. Там постреливала артиллерия, но на его участке не было ничего угрожающего, и старина Джефф, урвал часок-другой, чтобы поспать у себя

в доте, но тут из Вламертинга вернулся майор, — Фрэнк усмехнулся. — Кажется, они появляются всегда, стоит ребятам чуть-чуть расслабиться и зазеваться. Так вот, майор извлек бедного старину Джеффа из теплого родного бункера и потащил с собой на передовую — и едва они туда прибыли, проклятый снаряд шлепнулся и рванул прямо среди них.

Аннабел не сводила глаз с лица Фрэнка, пока он рассказывал.

— Трое были убиты сразу, а майор повалился на землю, весь в крови, как зарезанная свинья, — у меня перехватило дыхание, но Фрэнк не заметил этого. — Джефф сказал, что тот был высоким, крупным парнем — ничего удивительного, что враги его заметили. Джефф побежал за носилками и вместе с санитарами понес уцелевших на перевязочный пункт. Но там была такая бойня — эти боши второй день вели обстрел, — что в заботе о майоре он не заметил, как получил осколок в собственный сапог. Ну, Джефф отделался только парой разбитых пальцев, но получил свою порцию антистолбнячной сыворотки и захромал обратно в свой дот. Конечно, он не хотел покидать своих парней, поэтому несколько дней прыгал на одной ноге, а врач делал ему перевязки. Затем этот приятель от медицины послал его ногу подальше — не буквально, к счастью, — Фрэнк засмеялся, и даже мисс Аннабел улыбнулась. — Поэтому Джефф собрал вещички и отправился в ближайший пункт для раненых, в Хейсбрук. Он провел там три недели, слушая сентиментальные любовные песни на своем граммофоне, пока из его ноги извлекали осколки отмерших костей. Как он выразился, славный получился рождественский отпуск.

Пока Фрэнк рассказывал, принесли рыбу. Взглянув на тарелку, он поддел на вилку кусок поджаристого палтуса и запил вином. Затем он поднял голову и взглянул прямо на Лео.

— Но я забыл рассказать вам конец истории. Очень забавный, кстати. Когда Джефф прибыл на CCS, капрал RAMC встретил санитарную машину и внес за ним вещи. Джефф дал парню трехпенсовик за труды — он никогда не был слишком щедрым, этот Джефф! Но он сказал, что капрал выглядел вполне довольным. И только потом он узнал, что дал на чай одному из первых графов Шотландии! — Фрэнк рассмеялся, не сводя глаз с лица Лео. — Вы ведь знали Кроуфорда, сэр? Наверное, он из ваших истонских сверстников. Видимо, хоть он и имел хорошую работу в правительстве, но решил, что этого мало, и бросил ее ради того, чтобы записаться добровольцем в армию. Чертовски лихо в его возрасте — не так ли, сэр? — Лео сидел, уставившись в тарелку. Когда мистер Тимс вышел из комнаты, Фрэнк переспросил, уже громче. — Не так ли, сэр?

— Да-да, — пробормотал Лео.

— Я был уверен, что вы со мной согласитесь, — улыбнулся Фрэнк.

Два красных пятна появились на щеках мисс Аннабел.

— Мама на прошлой неделе получила письмо от кузины из Австралии, — быстро сказала она. — По-моему, связь заметно ухудшилась из-за войны с Германией. Конечно, «Лузитания» — другое дело... — мисс Аннабел обратилась к слухам об ограничениях на железных дорогах, а Фрэнк прилежно напивался,

пока она говорила.

Когда она заговорила о нехватке рабочих, Фрэнк прервал ее:

— Возможно, будет и хуже, с переходом к воинской повинности. Хотя это хорошая новость для женщин. Понятно, что большинство мужчин постараются поскорее жениться на своих девушках, потому что воинская повинность распространяется только на холостяков, — он сделал паузу и посмотрел прямо на Лео, — и вдовцов.

— Это устарело, Фрэнк, — резко сказала Аннабел. — С марта больше нет различий между холостяками и женатыми мужчинами. Призываются все мужчины военного возраста, — до сорока одного года.

Фрэнк поднял бокал, и нарочито-небрежно сказал:

— Вроде бы, но ходят слухи, что армии нужны люди в возрасте за пятьдесят лет для службы в тылу, — он повернулся, чтобы обратиться к Лео. — Тем не менее, вас это вряд ли беспокоит, сэр?

Лео, сидел сгорбившись, согнув свои перекошенные плечи, словно огромный побитый медведь.

— Лео, он тяжело работает, таскает носилки, как и эти художники! — не задумываясь, выкрикнула я.

— Успокойся, Эми! — одернул меня Лео.

Глаза Фрэнка, на мгновение встретились с моими.

— Верная ты женушка, милочка Эми, — отвернувшись, он глянул в лицо Аннабел. — Какая разница по сравнению с моей собственной дорогой супругой! — Фрэнк похлопал по карману мундира, его глаза блеснули вызовом. — Тем не менее, в море еще масса рыбы. Прошлой ночью я подцепил одну, — и она была более чем счастлива попасться на крючок.

Лицо мисс Аннабел вспыхнуло.

— Я ненавижу тебя, ненавижу! — выкрикнула она.

— Это пустяк, если кто-то все еще любит меня, — Фрэнк обернулся ко мне. — А кое-кто любит, правда, Эми?

— Фрэнсис... — голос мисс Аннабел сорвался.

— Ты ведь еще любишь меня, Эми? — глаза Фрэнка, встретились с моими. — В конце концов, ты же не добровольно вышла за него замуж? Он принудил тебя к браку, поэтому тебе нечего стыдиться признать правду, — я утонула в его голубых глазах, не в силах отвести взгляд. — Скажи, Эми, скажи, кого ты любишь. — Я не ответила, но он схватил меня за руку и сжал так крепко, что у меня захрустели пальцы. — Если ты не любишь меня, скажи «нет».

Задохнувшись, я попыталась шевельнуть губами, но не смогла произнести ни слова. Молчание нарушил Фрэнк.

— Может быть, он твой муж, но любишь ты меня. Он медленно опустил мою руку. Я подняла взгляд — и увидела лицо Лео. Вскочив на ноги, я бросилась к двери, слыша за собой голос мисс Аннабел: «Фрэнсис, это непростительно!» Выбежав в холл, я услышала, что кто-то последовал за мной, и в такой панике бросилась искать укрытие, что вбежала прямо в библиотеку и в слезах сжалась в огромном кресле.

Я услышала, как открывается дверь, и спрятала лицо. Дверь закрылась, и шаги остановились передо мной.

— Эми?

Я не могла взглянуть на Лео, только шептала, снова и снова:

— Прости, прости меня, мне ужасно жаль... — его рука на мгновение задержалась на моих волосах — это была едва заметная ласка, но я почувствовала ее и повернулась к Лео. Он стоял на коленях на ковре передо мной, и я, глядя на его неуклюжее, сгорбленное тело, повторила снова: — Прости меня. Я знаю, что ему нет до меня дела, но ничего не могу поделать с этим.

— Никто не может ничего поделать со своей любовью, Эми, — мягко сказал Лео.