Серебряные фонтаны
Шрифт:
Я подняла голову так, чтобы видеть выражение его косящих серых глаз, и недоверчиво прошептала:
— Ты не сердишься на меня?
— Как я могу сердиться на тебя, если сам впал в такую же глупость? Если я тоже повинен в любви без надежды на взаимность?
— Прости меня, — прошептала я. — Мне ужасно жаль, но я не могу.
— Знаю, Эми, знаю, — нежно прозвучал его голос. — Все хорошо, Зверь понимает. — Лео улыбнулся, а я задрожала от облегчения.
Он неуклюже поднял свое корявое тело и подошел к буфету в углу комнаты. Раздался звон стекла, и вскоре Лео вновь появился передо мной.
— Выпей немного, Эми. Тебе станет лучше. Я выпила
— Прости меня, — снова прошептала я, осторожно поставив бокал.
— Ты не виновата, Эми. Он прав, я заставил тебя выйти за меня замуж.
— Но никто тогда не понял, что я выкрикнула «нет». Это естественная ошибка, если вспомнить, как было дело.
— Эми, тебе вообще не следовало тогда быть перед алтарем. Мне вообще не следовало заключать этот брак. Я был не прав, когда принял это решение.
— Но это случилось по моей вине — ты сам мне это сказал тогда. Тем вечером ты сказал, что женился на мне, потому что я попросила тебя дать ребенку имя!
— Нет, это было не причиной, а только поводом, — покачал головой Лео.
Я в изумлении уставилась на него.
— Тем вечером я сказал тебе только часть правды, — продолжал Лео. — Ты была такой несчастной, такой потрясенной. Как я мог сказать тебе всю правду, которая еще сильнее, уязвила бы тебя? — он развернулся так, чтобы можно было смотреть прямо в мои глаза. — Но теперь пора сказать всю правду — зачем тебе нести ответственность за мою глупость? Нет, Эми, я женился на тебе, потому что сам хотел этого.
— Но... но почему ты хотел жениться на мне? — я была совершенно сбита с толку.
— Потому что однажды ты разговаривала со мной в парке. Можно, я глотну твоего бренди? — я машинально подала ему бокал. — Спасибо, — он сделал глоток. — В тот первый раз, когда я обрезал розы, ты заговорила со мной — со всей доверчивой самонадеянностью юности и со всей ее добротой. И тогда, обернувшись, я увидел лицо Афродиты, — Лео говорил очень тихо, но я слышала каждое его слово, — очень юной и невинной Афродиты. Но смотрел я не на твое лицо, а в твои глаза — я всегда смотрю в глаза людям, с которыми встречаюсь впервые. Я увидел, что моя внешность удивила тебя — тебя не предупредили, — ты была поражена, но тем не менее, улыбнулась мне, широко, открыто, словно я не отличался от других людей. Тебя видно насквозь, Эми, ты не умеешь ничего скрывать. Ты ничего не скрыла и тогда — ты смотрела на меня своими золотистыми глазами так, словно тебя нисколько не отвратил мой вид, несмотря на то, что ты заметила, как я безобразен. — Лео уставился на бокал, а затем вновь поднял на меня взгляд. — Вот так все и началось.
Я потрясенно взглянула на Лео, но он покачал головой.
— Нет, я говорю не о любви. Ни тогда, ни позже. Я не был склонен влюбляться снова. Кроме того, ты была всего лишь девушкой мисс Аннабел. Если бы не случилось твоего... соблазнения, ты так и осталась бы ею, и больше ничем. Но тогда, в этой комнате, я понял, что у тебя нет дома, что ты одинока, как и я, но только гораздо моложе и беззащитнее. Ты была так несчастна, в таком отчаянии — я просто не мог оставить тебя на произвол судьбы. Поэтому я послал тебя в Кью.
С тех пор я начал беспокоиться о тебе, — голос Лео был ласковым. — Ты себе и представить не можешь, какое это удовольствие, когда есть о ком беспокоиться! До тебя никому нет дела — и вдруг судьба посылает тебе ребенка, о котором нужно печься, и я чувствовал, что имею право заботиться о тебе, присматривать за тобой, чуть-чуть. Но я тогда пожадничал,
Голос Лео стал еще тише.
— И я был одинок, Эми — страшно одинок. Ты вверила мне свою дочь, и мне хотелось, чтобы она была со мной — но она была еще мала, чтобы составить мне компанию. Однако ты, ты была уже взрослой. Я знаю, было величайшей глупостью, даже думать об этом, но тогда было слишком мало времени на раздумья, а мечта была такой привлекательной, что я впал в соблазн. Знаешь, я подумал, что если дам тебе свой титул, свое положение, свое богатство, то тогда ты, может быть, согласишься жить со мной в этом доме — а мне только и было нужно, чтобы ты по вечерам разговаривала со мной без отвращения... — он нежно добавил, — и ты делала это, снова и снова.
Лео поднял бокал, его голос стал тверже и увереннее.
— Но теперь я обещаю не требовать с тебя ничего, даже этого. Я ничего не требую с тебя, ничего.
— Мне нравится разговаривать с тобой по вечерам, — тихо сказала я, глядя ему в лицо.
— Спасибо, Эми, спасибо, — он на долю секунды закрыл глаза.
Наступило молчание. Лео повернулся и подошел к окну. Стоя горбом ко мне, он заговорил снова:
— Будучи юношей, я как-то гулял по парку. Было лето, весь мир был наполнен теплом — я же был одинок. И тогда я увидел ее, Жанетту. Шмель запутался в газовой вуали ее шляпки, и она сбросила ее. Ее бледно-золотые волосы сияли в зелени листьев, она стояла и смотрела, как горничная пытается стряхнуть шмеля с ее шляпки — и смеялась. В это мгновение я безнадежно, бесповоротно влюбился в нее. Я ничего не мог поделать с этим, как ты ничего не можешь поделать с любовью к ее сыну. Она не знала меня, и знать не хотела, но я решил получить ее. И я начал преследовать ее, и женился на ней — и никогда больше не слышал ее смеха.
Лео обернулся ко мне, и я увидела, каким опустошенным было его лицо.
— Я поклялся, что никогда больше не обременю женщину грузом своей нежеланной страсти, — сказал он. — Нарушив эту клятву, я принес другую — что, по крайней мере, не обременю женщину знанием об этой страсти. Но я нарушил и эту клятву. Прости меня, Эми, прости. Ты ведь догадалась об этом по розам?
Я не смогла произнести ни слова, а просто кивнула.
— Да, в тот вечер я увидел это по твоему лицу — понимание повлекло за собой страх. Ты боялась меня. Но ты боялась не всегда, и я начал надеяться. Я убеждал себя, говорил себе, что могу надеяться — и напугал тебя еще больше. Но тебе больше незачем бояться, Эми, Зверь понимает, что надежды для него нет, — рот Лео искривился в печальной улыбке. — В конце концов, это не сказка, а подлинная жизнь. — Лео пошел к двери. — Подожди здесь, Эми, я на минуту.
Он вернулся с Розой на руках.
— Вот твоя дочь, — вручил он ее мне.
Взяв Розу на руки, я обняла ее, прижалась лицом к ее сладко пахнущей шейке, поцеловала в щечку, уткнулась носом в волосы. Она взглянула на меня своими сонными темными глазками.
— Ты спишь, моя. Роза? — спросила я. — Твой папа разбудил тебя? Дорогая моя!
— Она не огорчится, что ее разбудили, — сказал Лео. — Она любит тебя.
Ее ручки потянулись к моей одежде, я расстегнулась и дала ей грудь. Лео молча сидел и смотрел, как я кормлю дочь, пока она не заснула снова.