Серебряные осколки

Вэнити Дейзи

– Черт. Сейчас ведь странно будет ответить «да»? Спроси меня еще раз!

Теодор просиял и вновь приподнял коробочку. Его глаза блестели. Уинифред и сама видела нечетко из-за подступавших слез.

– Винни, я люблю тебя, – дрожащим голосом сказал он. – Иногда мне кажется, что я глупец, раз так сильно тебя люблю, но мне все равно, если это и так. Прошу тебя, окажи мне честь и стань моей женой.

Уинифред была так смущена, взволнована и счастлива, что ей хотелось только одного – молча протянуть Теодору руку, чтобы он надел

на нее кольцо. И в то же время она понимала, что сам Теодор взбудоражен не меньше ее. Ему наверняка понадобилась огромная смелость, чтобы решиться на предложение, да еще и дважды, и будь она проклята, если не скажет то, что он хочет услышать!

– Да! Конечно же, я выйду за тебя, идиот! – выпалила она и ощутила жжение в глазах. В этот раз оно показалось Уинифред приятным.

Из его глаз брызнули слезы. Зажав себе рот, Уинифред отвернулась от Теодора и протянула ему левую руку. Ее переполнял такой восторг, что она боялась не сдержаться и закричать во весь голос.

Она станет невестой Теодора. Настоящей невестой. Равной ему во всем.

Дарлинг подхватил ее руку и бережно надел на средний палец кольцо. Оно с трудом прошло через место, где сустав широкий и шишковатый, но в итоге подошло идеально.

– Мне никогда и в голову не приходило, что ты сделаешь мне предложение, – призналась Уинифред. – Все-таки, это… очень неравный брак.

– Это меньшее, чего ты заслуживаешь, – возразил Теодор.

Зажмурившись, он поцеловал ее пальцы. Казалось, даже дыхание давалось ему с трудом – так он был взволнован.

– Я очень счастлив.

– Я тоже, – тихо сказала Уинифред.

– Я все никак не решался, – со смущенной улыбкой добавил Дарлинг, по привычке почесав затылок. – Ты никогда не говорила о браке, и я думал, что… может быть, ты разделяешь взгляды Эви. Или решишь, что я слишком тороплюсь. Но матушка пригрозила, что ты найдешь себе партию получше, если буду затягивать с предложением.

Уинифред улыбнулась и подняла руку, гладя пальцем нагревшийся ободок кольца. Перед глазами у нее все плыло от восторга.

– Оно принадлежало мисс Дарлинг?

– Вообще-то это кольцо бабули Мисси. Маме, как ты понимаешь, из наследства ничего не досталось. Так что бабуля позволила мне выбрать что-нибудь из ее украшений. Я подумал, что сапфиры будут как нельзя кстати, правда? Символ вечной любви.

Не в силах больше сдерживаться, Уинифред вцепилась в лацканы сюртука Теодора и с жаром поцеловала его. Юноша от неожиданности потерял равновесие и упал на спину. Она рухнула сверху, прижимая его к земле. На мгновение оба застыли, ошеломленные внезапной близостью. Наконец Теодор поднял руки к плечам Уинифред, собираясь приподнять ее, но она решительно завела их ему за голову. Кольцо коротко блеснуло на солнце.

– Не двигайся, – прошептала она и снова поцеловала Дарлинга – медленно, нежно. Она не умела писать стихи, не умела ценить чужие – свои чувства она могла показать лишь так.

Его грудь вздымалась от частого дыхания, Уинифред ощущала это всем своим телом. Она чувствовала, как напряжены его руки, как сильно колотится сердце. Разорвав

поцелуй, она увидела, как лихорадочно блестят его глаза. В его взгляде обожание мешалось с покорностью, и на мгновение Уинифред показалось, что он позволит ей все что угодно.

Эта мысль ее оглушила. Она уставилась на Теодора: тонколицый, румяный, с бездонными черными глазами – красивый, словно ангел. И он был в ее власти.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

Теодор подался вперед, и Уинифред снова поцеловала его, чувствуя нарастающее покалывание в губах. Ее тело горело. Там, где их с Теодором руки соприкасались, она чувствовала самое настоящее жжение, будто кончики пальцев отсекли острым горячим ножом. Уинифред проложила цепочку маленьких коротких поцелуев от его губ к шее, над самым воротником. Юноша застонал и выгнулся, а затем высвободил руки из ее хватки и дотронулся до ее пылающего лица. По спине Уинифред прокатилась томительная дрожь.

– Даже звезды будут петь любви моей, – еле слышно прошептал он, осторожно проводя пальцем по линии ее скулы, и Уинифред узнала последнюю строчку стихотворения, написанного для нее.

Возвращались домой они пешком – снова забираться на коня Уинифред наотрез отказалась. Теодор шел едва ли не вприпрыжку, да и Уинифред ощущала в теле такую восхитительную легкость, что ей казалось, она и сама сейчас подпрыгнет и взлетит. Время от времени она вскидывала руку, чтобы увидеть кольцо, и пускай грязные переломанные пальцы выглядели совсем не изящно, она не могла налюбоваться.

– Жду не дождусь услышать поздравления! – заявил Теодор, когда они вышли из конюшни, оставив там Барвинка. – В конце концов, я надел кольцо на палец самой прекрасной девушке на свете.

– Не торопи события, – буркнула Уинифред, – помолвка будет долгой.

Он рассмеялся.

– Зайдем в салон к бабуле Мисси? – предложил он. – Хотя она, наверное, прилегла подремать после обеда… Но зато скоро вернутся матушка и Лаура!

– Если так жаждешь поскорее услышать поздравления, можешь обойти прислугу.

– Точно, зайдем к Нив! И к Джейни на кухню. Жаль, Мэттью тоже уехал…

– Я пошутила, Тедди.

Теодор ухмыльнулся:

– А я нет. Хочу, чтобы Нив пригрозила тебе расправой, если вдруг станешь дурно со мной обращаться.

Уинифред презрительно сощурилась и заметила на дорожке у дома женскую фигуру. Кэтрин? Нет, не похожа.

– Там не Кэтрин стоит? – спросила Уинифред.

Присмотревшись, Теодор припустил вперед.

– Нив! – завопил он и замахал экономке рукой. – Нив, я помолвлен!

Едва поспевая за юношей, Уинифред приблизилась к женщине. Нив выглядела встревоженной: округлив прозрачные голубые глаза, она без конца вытирала руки о фартук.

– Нив, мы помолвлены! – гордо произнес Теодор, подхватывая Уинифред под локоть. – Винни, она, кажется, не совсем верит. Покажи ей кольцо!

– Поздравляю вас, мастер Теодор, мисс Бейл, – произнесла сбитая с толку женщина.

Ее ирландский акцент был сильнее обычного, некоторые слова Уинифред разобрала с трудом.

– В гостиной…