Серебряный лебедь
Шрифт:
— Ты это слышал? — резко шепчу я ему.
— Что? — он усмехается через плечо. — Нет, детка. Пойдем. — Притягивая меня в свое тепло, он закидывает руку мне на плечи, когда мы входим внутрь. Я задерживаю дыхание, не обращая внимания на влажный, затхлый запах озерной воды, поглощающий мои чувства.
— А здесь не будет летучих мышей или чего-то подобного? — шепчу я.
— Возможно.
— Ты ведь бывал здесь раньше, не так ли? — я окликаю его, потому что он слишком спокоен.
— М-м-м… — Бишоп пожимает плечами. — Раз или два.
Пыльные камни и рыхлый гравий хрустят под моими ногами, когда мы все
— Бишоп, мне чертовски тяжело дышать.
Он берет меня под руку.
— Никогда бы не подумал, что ты трусишка, Монтгомери.
Я игриво толкаю его, и мы останавливаемся, глядя на большое отверстие. Над нами огромная дыра, через которую лунный свет проникает прямо на похожую на сцену платформу.
— Жутко, — шепчу я, потирая руки. Наклонив голову, смотрю на темные пятна, растекающиеся по камню. — Действительно чертовски жутко. — Он ступает на нее, свет полной луны освещает его тело, затеняет лицо. — Это та часть, где ты говоришь мне спросить тебя, что ты ешь?
Он усмехается.
— Нет. Это та часть, где я говорю тебе, что мой отец — опасный человек. Моя семья — опасные люди, независимо от того, что ты слышишь или видишь в СМИ. Все это просто тянется за моей мамой, потому что она такая, какая есть. Наверное, поэтому мой отец и женился на ней, чтобы не привлекать внимания к тому, что он делает. — Бишоп делает паузу и наклоняет голову ко мне.
— Похоже, ты долго и упорно думал об этом.
Бишоп смеется, спрыгивает со сцены и шагает ко мне.
— Я знаю много вещей, которые тебя шокируют, Китти. — Он проводит костяшками пальцев по моей щеке. — Делаю много вещей, которые, несомненно, оттолкнут тебя. — Бишоп делает короткий вдох. Я задерживаю свой, стараясь не думать слишком много о том, что он говорит или на что намекает, потому что, по правде говоря, большая часть меня хочет знать больше о Бишопе. Почему он делает то, что делает, почему он такой загадочный, почему они с Хейлс расстались. Где она, и почему люди думают, что она просто исчезла с лица земли? Но я знаю Бишопа достаточно, чтобы знать, что он не дает прямые ответы. Он слишком умен для этого, опережает всех на много шагов, чтобы сделать любительский ход, например, сказать что-то, чего не должен говорить. Иногда я задаюсь вопросом, сколько ему лет, потому что он такой умный. Не книжный, а жизненный ум, и это не то, что можно увидеть у людей нашего возраста. Бишоп продолжает, прерывая ход моих мыслей: — Я не могу дать тебе знать. — Его пальцы собственнически обхватывают мою шею сзади. — Я не могу рисковать. — Его большой палец скользит по моей нижней губе. — Я не могу потерять тебя из-за этого.
— Ты не потеряешь меня, Бишоп. — Я беру его руку в свою и смотрю ему в глаза. Глаза, которые прожигали меня насквозь с такой ненавистью, что могли бы осветить врата ада. Но прямо сейчас? Прямо сейчас они смешались с чем-то другим. Смятение, похоть, желание?
Он качает головой, уголок его рта намекает на ухмылку.
— Да, я потеряю тебя, Китти. Когда все будет сказано и сделано, я потеряю.
ГЛАВА 30
СОСКРЕБАЯ ГРЯЗЬ с кожи, я позволяю горячей струе душа поглотить меня, понимая, как удивительно
— О, мой гребаный бог! — кричу я, доставая полотенце и быстро оборачивая его вокруг своего тела. — Нейт! — шиплю я. — Ты не можешь просто прийти сюда и напугать меня таким образом. Черт!
Его рука потирает острый, красивый подбородок, его идеальные брови сдвинуты. Он напряженно думает и ни в малейшей степени не обеспокоен тем фактом, что я только что дала ему полный фронтальный обзор моих женских достоинств. Женских достоинств? К черту мою жизнь (прим. FML f*ck my life. Сленг/выражение используется для описания очень трудной жизни).
— Вопрос, — начинает он, медленно переводя взгляд на меня, все еще серьезный, и снова его ни капли не волнует, что на мне надето или не надето.
— Всегда, Нейт, но, черт возьми, перестань приходить сюда, когда я принимаю душ. — Отталкиваю его с дороги, сильнее сжимаю полотенце и тянусь за зубной щеткой.
— Ты меня любишь?
— Что? — Моя рука зависает над концом зубной щетки, шокированная его вопросом. — Что ты имеешь в виду? — Я все равно наношу на нее пасту, затем опускаю под прохладную воду из-под крана и подношу ко рту.
— Простой вопрос, Китти, — он грустно улыбается, поворачиваясь ко мне.
Я прекращаю чистить зубы, когда вижу искренность в его глазах. Говорят, женщины сбивают с толку? Не-а. Мужчины берут первенство в этом дерьме.
Опускаю руку в раковину.
— Я имею в виду, у меня никогда не было брата или сестры, но могу честно сказать, что если бы он у меня когда-нибудь появился, я бы хотела, чтобы им был ты.
Нейт печально улыбается, ямочки на его щеках слегка разглаживаются.
— Спасибо, сестренка.
— Но почему ты спрашиваешь об этом? Ты в порядке?
Он медленно выдыхает.
— Я и Тилли, какие у тебя мысли?
Ну, этого я не ожидала. Если бы спросила его, что он думает о нас с Бишопом, то понятия не имела, что бы он ответил.
— Хм... — Я выплевываю зубную пасту, полощу зубную щетку, а затем кладу ее обратно в гнездо. — Имею в виду, я не знаю. Просто не хочу, чтобы ты причинил ей боль, Нейт.
— А что, если я ничего не могу с этим поделать? — Он умоляюще смотрит на меня. — Что, если я всего лишь один эпический неудачник гигантских масштабов? Что, если я так пугаюсь при любой мысли о том, что приближаюсь к тому, что мне не наплевать на цыпочку… что я все испортил?
— Что ты натворил? — спрашиваю я без обиняков.
— Я... я... бл*дь. — Он дергает себя за волосы. — Почему мне не по*уй на нее, Мэди? — шепчет он. — Почему, бл*дь, меня это волнует? У меня и раньше были маленькие подружки по траху, но я не занимаюсь этим больше одного раза, а если и занимаюсь, то с телками, которые знают правила. И даже если они привяжутся? У меня нет проблем с тем, чтобы разбить их крошечные, маленькие нежные гребаные сердца. Я смеюсь над ними, Мэди! — Он замолкает, его грудь поднимается и опускается, глаза яростные, челюсть напряжена. Он снова отчаянно дергает себя за волосы.