Серебряный лебедь
Шрифт:
Она разражается смехом, а затем прикрывает рот рукой, чтобы не выплюнуть свой напиток.
— Извини, но фраза «это кольцо в языке», — поддразнивает она. Хотя мы обе знаем, что это неправда. Она смотрит вперед, и я прослеживаю линию ее взгляда… мой взгляд падает на Бишопа, который смотрит на меня так пристально, что я ерзаю на своем месте. — Серьезно? — Тилли недоверчиво качает головой. — Это должно быть незаконно для любого мужчины быть таким красивым.
— Кто, Нейт? — спрашиваю я, потому что да, Нейт очень симпатичный.
— Нет. — Тилли качает головой, глотая свой напиток. — Бишоп.
— Я надеюсь на тебя, — саркастически смеюсь, прежде чем стать серьезной. — Серьезно, у меня достаточно девушек, чтобы беспокоиться о том, чтобы преследовать его. Я не хочу беспокоиться еще и о своих друзьях.
Она смеется, наклонив голову назад.
— Нет, тебе не нужно беспокоиться обо мне. — Снова оглядываюсь на Бишопа и вижу, что он все еще смотрит на меня. Оранжевые оттенки пламени освещают его щеки, добавляя румянец к его загорелой коже. Тилли наклоняется ко мне. — И я бы тоже не волновалась за него. Он никогда не был шлюхой, всегда был избирательным и скрытным. У него всегда была репутация недосягаемого. Но с тобой? — шепчет она, почти про себя. — Я не знаю. Все по-другому. Ты отличаешься от него.
— Ну, я надеюсь на это! — я смеюсь над ней, отводя глаза от Бишопа и его пристального взгляда. — Учитывая все обстоятельства.
Она улыбается.
— Так ты что-нибудь слышала от Татум?
— Да. — Я наклоняюсь вперед. — Она написала мне сообщение той ночью. Она в порядке... просто все та же старая Татум. Я напишу ей и скажу, что мы вернемся завтра. — Тилли встает с бревна, и я протягиваю ей руку. — Серьезно, Тилли, просто будь осторожна, хорошо? Я люблю его, не пойми меня неправильно. Мы с ним... мы довольно быстро сблизились, и хотя он делал со мной некоторые сомнительные вещи, я знаю, что он не намеренно причинил бы мне боль.
— Я знаю, Мэди. Со мной все будет хорошо. Обещаю.
Рука обхватывает мою талию, и я ухмыляюсь, зная, кому она принадлежит. Тилли тоже ухмыляется, а затем подмигивает мне.
— Похоже, мы обе будем немного заняты сегодня вечером. — Затем она возвращается к Нейту, который ждет ее с распростертыми объятиями. Они такие милые, но разные. Нейт... Я не знаю. У него никогда не было отношений раньше, по словам всех, с кем я разговаривала, так что это меня беспокоит. Переживаю от чувства, что однажды он сделает что-то плохое, чтобы испортить отношения с этой девушкой, но точно знаю, что буду рядом с ними обоими.
— Пойдем. — Бишоп кивает головой, в его руке бутылка Macallan (прим. Шотландский виски). Я встаю, вытирая грязь с задней части брюк, как раз в тот момент, когда песня Pretty Ricky «Get You Right» начинает играть на док-станции, проплывая через темный лес и скрываясь за смехом и пьяными фразами моих друзей.
— О? — подсказываю я, устраиваясь под его шаг и прижимаясь к теплу под его рукой. — Еще одна ночь светлячков?
Он ухмыляется.
— Не совсем. — Мы уходим все дальше и дальше от группы и направляемся к задней части коттеджа, пока темнота не окутывает меня со всех сторон. Бишоп достает из кармана мини-фонарик и включает его, направляя
— Что? — спрашиваю я в недоумении. — Туда?
Посветив фонариком себе под подбородок, он кивает.
— Да, туда, — испуганно шепчет он.
Я пихаю его.
— Ты можешь попытаться не быть таким бугимэном? — Это вызывает у меня хриплый смех.
— Детка, я гораздо хуже бугимэна.
— Чем же? — Я все равно иду за ним.
— Просто бугимэн ненастоящий. — Он проводит грубыми кончиками пальцев по внутренней стороне моих бедер, проводя ими по молнии моих коротких шорт и потирая мой клитор через джинсовый материал. — Чувствуешь это, детка? — он шепчет мне на ухо. — Это реально, и именно поэтому я намного, намного хуже, чем гребаный бугимэн.
У меня перехватывает дыхание, но я сглатываю.
— Ты такой гребаный мудак.
— Да, но у меня есть чертов монстр. — Он дергает меня, и я ускоряю шаг. — Пойдем.
— Куда мы идем? — спрашиваю я, следуя за ним через заросли кустарника.
Бишоп тянет меня, и я падаю вперед, куст, через который я переступила, возвращается на место.
— Это недалеко. — Смахиваю сломанные маленькие веточки, которые цепляются за мои шорты, и следую за ним. — Я унаследовал этот дом от своих родителей. Когда моему отцу было пятнадцать, он принадлежал ему, а когда мне исполнилось пятнадцать, он перешел ко мне.
— Хм, — я ухмыляюсь. — Это какая-то семейная реликвия, да?
Он усмехается, пока мы продолжаем идти.
— Да, это одна вещь, которую ты поймешь. Ничто не делается наполовину.
Бишоп останавливается, и я почти врезаюсь ему в спину. Обойдя его тело, иду вперед и следую за его взглядом.
— Святое дерьмо, что это? — шепчу я.
Бишоп смотрит на меня сверху вниз, подносит край бутылки к губам и делает глоток.
— Хм, я не совсем уверен, как на это ответить.
Я обхожу его и иду к пещере, которая, похоже, сделана из камня. Там есть темный вход без окон, а пещеру окружают разросшиеся лианы и кустарники.
— Ты был в ней? — спрашиваю я, оглядываясь на него.
— Никогда. — Он качает головой. — Это просто старое дерьмо, о котором говорил мой отец, когда я был ребенком.
— Что-то вроде бугимэна? — поддразниваю я его.
Парень берет мою руку в свою, и я не обращаю внимания на то, как сжимается моя грудь и покалывает мое сердце от нашего контакта.
— Что-то в этом роде, — бормочет он так тихо, что я почти пропускаю это мимо ушей.
— Так зачем же ты тогда привел меня сюда?
— Потому что мы идем внутрь, — Бишоп ухмыляется.
— Я не хочу. — Я качаю головой.
— Детка? — он ухмыляется — по крайней мере, мне кажется, что ухмыляется. Небольшой свет, исходящий от его фонарика, намекает на ухмылку из-за четких, резких теней на его скулах и линии челюсти. — Ты идешь.
— Черт. — Выхватываю бутылку из его рук и подношу к губам, глотая резкую янтарную жидкость. Издав шипение, машу рукой в сторону входа в камень. — Показывай дорогу!
Я следую за Бишопом, когда он идет к темной, мрачной скале. Мурашки пробегают по моей коже, как только мы приближаемся к ней. Она кажется призрачной, когда темные тени танцуют вокруг в тишине.