Серенада для Черного колдуна

Ли Марина

Страж, что стоял ближе всего ко мне, прилип взглядом к моим соскам,и я на всякий случай еще раз всхлипнула: просто когда вздыхаешь глубоко, грудь так поднимается, что мужики обычно… отвлекаются от основных обязанностей. Вот и этот сглотнул и просипел простуженно:

– Кей, у вас вот тут… – Провёл пальцами по мундиру над своей ключицей.
– …пёрышко прилипло.

– Тут?

Одеялко упало до пояса, а я прикрыла обеими руками рот. Я ж не дура, чтобы грудь прикрывать,тем более что все, даже седой старик с длинной бородой, изумительно

похожий на нашего визиря, уставились на неё как на Везению* – то есть рот открыли и забыли, как дышать.

– Ой… Я такая неловкая… – осторожно попробовала голос я. – Невезучая такая… Такая красивая вся… И одинокая… И никто-никто в целом мире не хочет целовать вот эти вот щёчки,и вот эти вот губки, и вот эту вот шейку,и вот тут тоже никто не хочет.

Мужики слаженно выдохнули, а я подумала, что это был последний раз, когда я не послушалась Беса. Мы три года знакомы, а он еще ни разу плохого не посоветовал. Сказал, врезать по кумполу и увезти Колдуна из Султаната, значит, надо было врезать… ну и всё остальное!

теперь что делать? На пеие моё народ ведётся только потому, что сиськи голые, да и не ожидали они, а если я сейчас начну Колдуна развязывать да пытаться в чувства привести, все мои старания развеются, как дым…

Я cкосила взгляд, чтобы посмотреть на Тана. Он дышал, но даже сквозь его смуглую кожу проступала жутковатая бледность. Моржьи потроха! Как же хотелось обнять его! Крепко! Поцеловать плотно сжатые губы, oживить их дыханием и потребовать:

– Вставай немедленно, Колдун! Не смей бросать, раз уж ты меня поймал! По-моему, я тебя люблю…

– Кей?..

Я говорила, что народу слишком много для oдной песни? Как выяснилось, даже больше, чем слишком: один из стражников начал приходить в себя.

– Ой, как же в уборную хочется! – торопливо выкрикнула я, вкладывая в голос всю силу, которой владела.
– Очень-очень!

Вскочила на ноги, позволяя бретелькам сорочки соскользнуть с рук, пробежаться по бёдрам и растечься кремовой лужицей вокруг моих ступней.

– Я быстренько, ладно? вы пока попробуйте забыть о том, что в спальне эмир был не один. Я же не о многом прошу? Ведь нет?

Ответа я не ждала, подхватила с пола сорочку – ну, больше-то нечего! – и вылетела из спальни, как пробка из забродившего мёда.

Хотите правду? Если бы у меня спросили, почему из всех возможных знатных дам Каула я выбрала образ именно той, которая претендует на моего мужа, я бы сразу не смогла дать ответ, но теперь, по зрелом размышлении, понимаю, что это была судьба…

Но обо всём по порядку.

Выбежав из спальни Тана я припустила по коридору, как была, в одной бесстыжей сорочке и босиком. От страха слегка подташнивало, а в голове нектаринным роем жужжали многoчисленные вопросы:

– Что произошло? Куда бежать? Как выйти из дворца? Как теперь выручать Тана? Где взять одежду?

И апогеем:

– В этот раз Бес мне точно голову свернёт!..

Ну, вы поняли.

У меня кружится голова, желудок корчится в судорогах, сердце заходится от тоски, а мозг паникует и требует яду… Ещё секунда и я, несмотря на все внутренние усилия, впала бы в истерику… И вот именно тут меня впервые накрыло пониманием судьбоносности принятого решения.

Колобковая горничная, от которой я накануне решила избавиться, будто из ниоткуда возникла посреди коридора и, увидев меня, тихo ахула:

– Кей Суаль? Это вы?

«Кей Суаль, - мысленно отметила я. – Суаль, Суаль, Суаль! Не забыть бы!»

Я перевела дыхание и,изобразив нервное смятение, вспыхнула:

– Откуда ты взялась? аботаешь на жену опального эмира?

По тонкому лезвию шла, пoтому как не знала ни характера той, чей образ приняла, ни нюансов её голоса, однако и петь вот так сразу не могла: нужно было хоть немного подготовить почву, потому как если рубить с плеча, как я это в спальне сделала, уж больно много сил расходуется.

– Опа-оп-опального? Ой, мамочки... Так это эмир-ша-иль что ли... Святые пески! Что делается, что делается...

Как мне было страшно. Как я боялась, что стража выйдет из спальни вслед за мной или в коридоре появится кто-то новый... Или ленивая горничная спросит у меня...

– А вы тут зачем?

– Не твоё дело, - хлестнула ментальным приказом я.
– На вопрос отвечай. Как ты сюда попала?

– Так коридором же для слуг...
– испуганно пробормотала она, а я чуть не расплакалась от облегчения. Конечно же! Как ещё? Я ведь и в романах читала о том, что стены дворцов часто бывают полыми внутри, чтобы прислуга могла быстро попасть в нужнoе место, но при этом не раздражала своим видом глаз господ.

– Веди.

– А...

– К себе.

Это даже пением нельзя было назвать, я рубила с плеча, хлестала магией грубо, даже не стараясь не оставлять следов – на это сейчас просто времени не было. И эта моя торопливость оказалась не напрасной. Это я поняла в тот момент, когда невидимая постороннему глазу дверь закрылась за моей спиной, а в коридоре, где я стояла всего мигом ранее, послышались голоса и шум шагов.

– И что?
– спроcила я у горничной, когда мы вынырнули из очередного тайного лаза в другой части дворца.
– Кто угодно моет попасть в покои эмира-ша-иля и ему за это ничего не будет?

– Ой, что вы! – всполошилась колобковая женщина. – Только члены семьи и те, у кого есть разрешение! Я же вчера амире помогала! Вот, смотрите!

Она закатала рукав и показала мне коричневую круглую руну.

– На печать похоже, – буркнула я,и мне тут же ответили:

– А это печать и есть, кольцо главы дворцовой стражи. Странно, что вы этого не знаете...

– Я знаю! Это просто ты болтаешь, о чём тебя не просят.
– И нет, если кому-то интересно, я не стыдилась использовать магию.
– И нельзя ли идти побыстрее? Я ужасно тороплюсь.