Серенада для Черного колдуна
Шрифт:
– Не обязательно всё время называть меня этим прозвищем, - лукаво щурясь, заметила она.
– У меня и имя есть. Рейя.
– Приятно познакомиться, - пробормотал я, безумно мечтая схватить Синеглазку в охапку и если не зацеловать,то хотя бы затискать. – Амира Рейя Нильсай.
Если бы она меня исправила, если бы назвала своё полное имя – то, которое шептала мне той ночью, выпрашивая поцелуй, я бы, наверное, тоже не удержался и поведал о запертом в сарае садовника броке и своём утреннем визите. Но Рейя меня не исправила. Только улыбнулась, намазывая блинчик джемом. я, как ни страннo, не почувствовал
Нет, всё-таки завтрак, превосходя все мои самые радужные ожидания, получился просто восхитительным. Вряд ли мне в ближайшее время удастся заманить Синеглазку в эту часть сада, но идея начинать день с совместного приёма пищи мне пришлась по вкусу. Нам обоим, если судить по тем задумчивым взглядам, что амира Нильсай то и дело бросала в мою сторону.
Пожалуй, это станет нашей первой семейной традицией. Обязательно станет. И мне не нужно было обладать хорошим воображением, хотя я на него никогда не жаловался, чтобы представить, как у нас всё будет. Я просто знал это. Общая спальня (этот вопрос не обсуждается!), в хорошую погоду столик на балконе, выходящем в сад, в плохую – малая гостиная или, на крайний случай, столовая, хотя внизу, после всех этих нововведений, уж больно много народу ошивается… И надо будет ввести правило, чтоб нас за завтраком никто не беспокоил, а то мало ли, вдруг Рей и в самом деле изъявит желание меня приласкать. Или я её.
– У тебя сейчас такой вид серьёзный, – отвлекла меня от фантазий Синеглазка.
– О работе думаешь? Как продвигается расследование? Нашли этого… как его звали? Дахира?
К своему стыду, я не сразу понял, о чём она говорит, а когда понял,то порадoвался, что моя кожа не так светла, как у Рэй, иначе бы она могла наблюдать исключительное явление: красеющий эмир-ша-иль.
– Ищем, - с трудом выдавил из себя. – Пока ничего, достойного внимания… Но Гису разве что не ночует в архивах. Мальчишка упёртый, обязательо найдёт.
Синеглазка кивнула и, вилкой перекатывая по тарелке ягодку визы, прoбормотала:
– Если нужна помощь,то я…
– Очень нужна, - перебил я, поднялся из-за стола и подошёл к девчонке вплотную. – Очень нужна, Синеглазка. Но, во-первых,тебе сначала нужно поправится…
– Но я уже…
– Ещё не уже. – Опустился на корточки возле неё и снизу вверх заглянул в лицо. – Во-вторых, если ты и в самом деле хочешь помочь, то лучше расскажи о своих подозрениях насчёт отравления… Этот вопрос мне сейчас кажется более актуальным.
– Нет у меня никаких подозрений, - вздохнула она и повернула голову, избегая моего взгляда.
Я был разочарован. Правда. И ведь не надеялся, что она мне всю правду выложит, а всё равно. Это, наверное, в человеческой натуре заложено. Такая своеобразная жадность: чем больше нам дают,тем в большем мы нуждаемся. Мне бы радоваться, что Синеглазка имя своё назвала – сама! По собственному желанию! – а я неблагодарно злюсь из-за того, что она не спешит мне довериться полностью.
– Ну, раз нет,тогда давай заканчивать завтрак. – Выпрямился, протянул руку открытой ладонью вверх, почти уверенный, что упрямая девчонка откажется от моей помощи, но она не отказалась. Посомневалась мгновение,
Столько подарков за одно утро – так и жди неприятностей.
– Чем будешь сегодня заниматьcя? – дурное предчувствие ложкой дёгтя испортило мою бочку медового утра, но я стоически не обращал на него внимания.
– Не знаю. Немного поучусь. Цирюльник, наверное, опять притащится.
– Тоскливым голосом оповестила она.
– Эльки грозилась устроить глобальную примерку платья для Представления… Меня уже от всего этого мутит. Тан!
Мы остановились возле озерка, в котором садовник еще нe начал сооружать запруду. И Синеглазка так на меня посмотрела, что я едва сдуру не поклялся, что сделаю всё, о чём бы она ни попросила. Хорошо, что только «едва».
– Возьми меня с собой. – Я мысленно взвыл от досады. Всё что угодно, но только не это. Не сегодня! – Я больше не могу сидеть в этом доме. Меня уже тошнит от скуки. Пожалуйста, Тан!
… И пусть меня назовут подкаблучником, но да. Я велел Гису со всей документацией перебраться в мой особняк. Чтобы ена не скучала.
***
В планах сегодня было посетить дворец: мелькнуть с отчётoм перед кио и визиря прощупать, что-то он затих после случая с охранниками, которых он в наглую приставил следить за моей – моей! – Синеглазкой. Надеюсь, светлейший трудится на благо Султаната, а не строит очередные козни в отношении меня. Вот уж где человек-загадка! Он столько лет и сил потратил на то, чтобы я это место занял, а теперь с не меньшей энеpгией стремится меня уничтожить.
Не желая сталиваться с многочисленными знатными бездельниками, которые с утра до ночи околачивались во дворце, я прошёл через боковой вход и сразу же направился в приёмную кио, но секретарь разочаровал меня скорбной миной.
– Пресветлый со вчерашнего утра не покидал карей, – ответил он на мой вопрос о занятости султана, и я, вспомнив о новой наложнице Акио,тихонько хмыкнул. Что ж, оно и к лучшему, по крайней мере, ещё седмицу можно не бояться внезапной проверки и вызова на ковёр. Возможно, до самого Представления.
А вот визирь был у себя. И, надо сказать, не в самом лучшем своём настроении.
С нашей первой встречи немало воды утекло, но он за эти годы не сильно изменился. Постарел, конечно, седых волос на голове прибавилось, а длинная борода еще в годы моей юности кипела белизной. Вот разве что характер у светлейшего стал совсем паскудным.
И что-то мне подсказывало, что это не предел.
– Знаешь, о чём я жалею больше всего? – спросил он, когда я устроился в кресле напротив него (прошли те времена, когда я стоял пред ним навытяжку).
– Полагаю, вы собираетесь мне об этом сoобщить.
– О том, что твоя девка тогда на тебя донесла. Не случись этого, у меня одной головной бoлью было бы меньше.
Я хмыкнул и криво улыбнулся. Сказать честно, я об этом никогда не сожалел. Наоборот, где-то даже радовался тому, что Суаль показала свою истинную суть до того, как я успел сделать её своею женой.
– Головная боль светлейшему по статусу положена, - отбрил, вытягивая ноги и удобно откидываясь на спинку. Визирь смерил меня презрительным взглядом.