Серенада для Черного колдуна

Ли Марина

– Но на мой вопрос ты так и не ответила, Кулинарка. Мне очень нужно познакомиться с твоими гипотетическими врагами. Пожалуйста.

Не знаю, что меня расслабило, выражение лица ли якобы ужасного Палача, его ли мягкий голос, мой ли еще туго после случившегося соображающий мозг, но, как бы там ни было, я лениво улыбнулась и обронила:

– Да ладно, Тан. Какие враги? Они же меня настоящую никогда не видели.

– Ты о чём сейчас?

– Об этом.

Пхо Вьерр предупреждал, что мне в течение нескольких ближайших дней магией лучше не пользоваться,

но я и сама бы этого не стала делать, ощущая непривычную пустоту внутри себя. Поэтому сейчас ичего такого сложного и магозатратногo не делала: просто немного изменила лицо, пользуясь той техникой, которую использовала, чтобы стать сестрой Эстэри в Красных орах.

А у Тана ни один мускул на лице не дрогнул, что убедило меня в первоначальном мнении: он не просто видит меня сквозь образ. Колдун напрочь игнорирует созданный мною портрет. Не знаю, может быть, ему помогают его амулеты.

– О чём именно, Синеглазка?

– О том, что я хамелеон.

– Кто, прости?

– Не будь занудой, Тан. Ты понял, кто. Я умею менять внешность.

Колдун покосился на тарелку с супом, перевёл взгляд на меня. Снова посмотрел на суп,и только после этoго поинтересовался (не забыв отправить в рот ложку лилово-красного бульона, само собой):

– По шкале от одного до десяти, насколько твои попытки её изменить удачны?

Попытки? Попытки?

– На сто! – рыкнула я. – И если некоторые эмиры пользуются незаконными амулетами…

– Почему же сразу незаконными?

– … это совершенно не влияет на общую статистику!

– Амулеты? Серьёзно? Ты так это объясняешь?.. Хотя… Признайся,ты пела для меня, Синеглазка?

– Нет.

– Пела, – довольно ухмыльнулся он и откинулся на спинку стула.
– Просто признать не хочешь.

– И не думала даже!

– что насчёт сейчас?
– он словно бы не слышал моего возмущения.
– Давай сейчас? Я дам тебе возможность проявить себя. Никаких амулетов, хорошая моя. Можешь мне верить. Просто спой мне сейчас и сразу поймёшь, что…

– Поцелуй меня! – хлестнула я приказом, напрочь забыв о правилах пхо Вьерра, и уж точно не потрудилась подумать перед тем, как произнести:

– Прямо сейчас.

– Мысли мои читаешь, - мурлыкнул в ответ Танари, а в следующий момент оказался рядом cо мной.
– Мои самые потаённые, самые развратные мысли.

Он склонился к моему лицу и, кажется, не сразу понял, почему на пути его рта встала моя ладонь. Целоваться с Таном хотелось, я ведь не солгала, когда сказала, что мне понравилось, но еще больше мне хотелось разобраться с тем сумбуром, что творился внутри меня.

– Ты сама мне велела, - шепнул он, перехватывая моё запястье и не позволяя убрать руку.

– И ты с готовностью выполнил мой приказ, – улыбнулась я.

– Что?
– Тан вскинул брови, а затем нарисовал языком маленький кружок на моей ладони. – Ты правда думаешь, что я просто подчинился ментальному приказу?

– Вся прелесть хорошо исполненного пения в том и заключается, что человек, для которого поют, верит в добровольность

своих поступков или вовсе не помнит о том, чтo ему приказали. Разве не об этом ты рассказываешь в той тетрадке, которую мне передали по твоему приказу?

Тан улыбнулся, обвил свободной рукою мою талию и до порочного тягучим жестом притянул меня к себе.

– А я смотрю, ты времени зря не теряла, м? Занималась?

– Теорию учила, - отводя взгляд, призналась я.
– Практиковать мне целитель запретил.

– И правильно запретил, – внезапно утратив игривое настроение, согласился Колдун. – Пхо Вьерр вообще плохого не посоветует… Ты сейчас как-то изменила внешность?

– Я же говорила.

– Хорошо.

Танари мазнул губами по моему виску, а затем рывком отстранился и, чеканя шаг, направился к выходу из столовой. Распахнул двери и, выглянув, позвал:

– й, зайди на минутку.

Новоиспечённый дворецкий вошёл так быстро, словно под дверьми подслушивал. Впрочем, подозреваю,именно этим он и занимался, чтобы потом всласть посплетничать с Гудрун. Представляю, как бедняга удивлялся той нездоровой тишине, в которой ужинали хозяева.

й впорхнул в столовую, сверкая улыбкой и пуговицами на новеькой ливрее,и тут же испуганно охнул и шарахнулся к стене.

– Живая вода и земля первозданная! Что с вами, амира? Я сей же час велю послать за пхо Вьерром…

– Забудь, - хлестнул ментальным приказом Тан, а когда Ой вышел, повернулся ко мне. – Насколько сильно ты изменила внешность?

– Немножко. – Я опустилась на своё место и, расправив полы рубахи, чинно сложила руки на коленях. – Целитель не велел злоупотреблять магией, поэтому я только чешуёй немного лицо украсила, чтобы на рыбью хворь было похоже,и цвет кожи подправила. Я хороший хамелеон, Тан. И если я не хочу, чтобы меня узнали, меня никто не узнает.

– Ты хороший менталист, Синеглазка, - улыбнулся он и тоже занял своё место за столом. – Хотя в следующий раз лучше запрети мне тебя целовать, и мы сразу поймём, слышу я твои приказы или нет.
– Я возмущённо фыркнула, но, кажется, Танари всё равно заметил моё смущение.
– Но твоя способность внушать образы изумляет и восхищает. И пугает, если чеcтно. Потому что, если никто из твоих врагов… ни у тебя есть вообще?
– Я скромно потупилась и пожала плечами. – Я так и думал. сли никто не видел твоего настоящего лица, значит метили в меня… Впрочем, проверить нужно обе версии. Пхо Вьерр ведь не говорил о причинах твоего магического истощения?

н – нет, а вот я сама об этом немало думала, но так и не смогла прийти к какому-то выводу. Ничего подобного со мной и близко никогда не случалось. Быть может, виноваты волнения, которыми были пропитаны события последних недель. ткровения кеиичи Нахо, моя внезапная свадьба,то, что мне удалось узнать о сестрёнке Иу…

– Тебя опоили, Синеглазка, - сложив пальцы домиком и не сводя с меня тревожного взгляда, проговорил Тан.
– Пока неясно, где, в квартальном или в ресторации, но я разберусь, обещаю.