Серпомъ по недостаткамъ
Шрифт:
– Спасибо, я попробовал... но вы уж не обессудьте, в питании я нынче очень ограничен. Чуть не то съем - сразу как ножом в живот тыкают. Но что же тогда нам делать, чтобы сельское хозяйство-то поднять, у вас есть общие соображения?
– Общие - есть...
– я увидел, как губернатор старается скрыть гримасу боли, и поднялся: - Вы меня подождите минут пять, Александр Платонович, я сейчас же вернусь...
Среди прочих лекарств в аптечке у меня лежала бутылочка Альмагеля - единственного не просроченного лекарства. То есть теперь-то оно может уже и просрочено, но портиться там точно нечему было.
– Саша специально говорил, что просто ситуация слишком запущена, а так всю природу травить не годится. Ведь не только саранча погибла, все насекомые исчезли. А нет комаров - нет мотыля, нет мотыля - нет рыбы. Да и птицам многим нынче потомство выкармливать нечем будет, так что поэтому-то все химические установки уже разобраны. Еще лет несколько саранчи точно не будет, а потом, по словам Саши, будет куда как выгоднее на гнездовья саранчи кур с птицеферм вывозить. Это сейчас пока кур на фермах и ста тысяч не наберется, а лет через пять счет на миллионы уже пойдет - они всю саранчу-то и съедят...
– Вероятно, вы правы. Только вот про миллионы кур - откуда им взяться-то?
– С ферм, проще говоря, со строящихся у меня птицефабрик - вступил в беседу я.
– Будут миллионы, хотя и не сразу. А вы, Александр Платонович, примите-ка десертную ложку вот этого лекарства. Что-то мне подсказывает, что морщиться вы перестанете и разговор наш будет не только полезным, но и приятным...
Проговорили мы еще часа три. На прощанье, выяснив, что губернатору действительно сильно полегчало, я постарался его обнадежить:
– К сожалению, сейчас дать вам с собой еще такого лекарства я не в состоянии. Но, надеюсь, очень скоро усилиями баронессы Синицыной вы получите его столько, сколько будет необходимо для того, чтобы больше вам не думать о том, что можно есть, а что нельзя.
Когда же мы покинули губернатора, я, по дороге домой, попросил Камиллу:
– Ты же знаешь, как я не люблю, когда меняются чиновники. А если у Энгельгардта язва желудка, то ему без этого "молочка" долго не протянуть. Так что очень прошу: сделай анализ из чего эта штука сделана. И, по возможности, придумай, как нам самим такое же лекарство производить...
Как всегда, возможности Камиллы я недооценил. Смесь гидроксидов алюминия и магния она получила довольно быстро, буквально через день. Собственно, именно это я и имел в виду получить. Но в подарок Александру Платоновичу еще через месяц был отправлен ящик с дюжиной новых флаконов, уже ничем не отличающихся по составу от того "молочка", которым поил губернатора я. Не обратив внимания на букву "А" после названия препарата.
А Камилла, завершив синтез, не преминула отметить:
– А ты знаешь, что этот эфир аминобензойной кислоты любую боль снимает?
– Знаю. Ты мне сейчас это сказала.
– Эйнхорн диэтиламиноэтиловый эфир для обезболивания разработал, который назван новокаином, а ты сказал синтезировать простой этиловый эфир... это же проще. Ты знал!
– Ладно, знал. А теперь ты знаешь, как его делать - так что ты куда как умнее Эйнхорна
– Кое-что придумала. ДДТ состоит из трех изомеров, и два почти совсем на насекомых не действуют. Их можно убирать из продукта, но для этого нужно много раствора нитрата аммония. Зато тот, который насекомых убивает, разлагается в растениях быстро, месяца за три - а если добавить в раствор или порошок нитрид меди, то вообще меньше чем за месяц. И те изомеры, которые не разлагаются быстро, но и на саранчу не влияют, можно разложить азотной кислотой. Все это хорошо, но, сам видишь, нужно очень много азотной кислоты - а где ее взять? Сейчас чилийскую селитру только военное ведомство закупает, да и то немного: не продают. Армия даже с коксовых заводов аммиачную воду почти всю забирают, скоро соду будет не с чем делать... Так что остается надеяться, что к следующему нашествию саранчи у тебя на прицефермах вырастет миллион кур.
Ну вот, и тут нужно много азотной кислоты. Почему-то все ее просят, но никто не хочет ее делать. Может, самому заняться?
– Камилла, ответь мне на такой вопрос: а ты сможешь эту азотную кислоту сама сделать? Я имею в виду, из аммиака? А то я просто не знаю, как ее делают. Аммиак - знаю, а азотную кислоту - нет.
– Так я тебе говорю: сейчас военное ведомство постановление выпустило, что всю аммиачную воду с коксовых заводов положено сдавать казенным предприятиям. А если кому нужно для производства, то покупать ее можно только с казенных складов. Хорошо, что у нас на содовых заводах запас сделан, тонн двести, так что пока производство продолжается. Но если азотную кислоту начать делать, то скоро и соду выпускать не с чем будет. При возгонке лигнина аммиак, конечно, получается - но его едва-едва на рефрижераторы хватает...
– Еще раз. Я правильно тебя понял, что если будет много аммиака, ты сделаешь кислоты сколько угодно?
– Да. Но аммиак взять негде, я тебе...
– Все, спасибо. Я тебя попрошу подготовить предложения по строительству завода на, скажем, двадцать тысяч тонн азотной кислоты в год. Или на сто тысяч тонн - посоветуйся с Юрой. А аммиаком я тебя обеспечу.
Про производство аммиака я знал почти все. Ну то все, что можно было вынести из пятнадцатиминутной лекции человека, который занимался этим много лет.
Экзамен по химии после первого курса я сдавал отдельно от группы, досрочно - поскольку по расписанию он был последним, а в экспедицию выехать надо было двумя днями раньше. Так что я просто пришел на кафедру с разрешением из деканата, и преподаватель, отведя меня в лабораторию, сунул билет, дал полчаса на подготовку и куда-то увеялся. Химия у нас была на уровне, понятное дело, детского сада, на вопросы я ответил почти сразу, вот только с одним запутался - как раз вопрос попался по производству аммиака из водорода и азота воздуха. Ну не могу я запомнить: там пятьсот градусов и триста пятьдесят атмосфер или наоборот триста пятьдесят градусов и пятьсот атмосфер?