Серверный зверь
Шрифт:
Ручки нет. Разбить стекло?
Стул ломается о поверхность окна. Она покрывается трещинами, часть осколков показывает темно-красные поля и черно-синее небо. Здесь нет окон. В глазах темнеет.
Снова я на кровати. Переваливаюсь через пустую кровать, бегу к двери.
Лежу у раскрытой двери на полу, пытаюсь отдышаться. На паркете видны тонкие следы грязи — отпечатки тяжёлых военных ботинок.
Жанна?! Чёрт, она же умрёт! Подбегаю к кровати, задерживая вдох — пусто. Повинуясь идиотской мысли, заглядываю под кровать — конечно,
Всё ясно — следы ботинок, ядовитый газ. Нахожу свой визон, на нём: “Время 3:50. Предупреждение: вентиляция вашего номера переведена на замкнутый режим”. Закрываю это сообщение, включаю проветривание. Теперь можно закрыть дверь, сесть и подумать.
Кто-то запустил газ в номер, усыпил нас, забрал Жанну. Меня, либо хотели убить, или просто вырубили, наверняка знали, что я бессмертен. Надо глянуть камеры. Хотя, скорее всего, они окажутся сломаны.
Голограмма консьержа нахмуренно слушает мою историю. Говорит, что ночью охранная система ничего не заметила. Но можно посмотреть записи.
Показывает видео с камеры нашего номера. Три часа ночи, в комнате нет света, но у камеры инфракрасная подсветка — как днём, только чёрно-белое. Под этим светом одеяло даже чуточку просвечивается, показывая контуры наших с Жанной тел. Чувствую, как к лицу приливает кровь — всё, что мы вечером творили, укрывшись, оказывается, было видно. Консьерж невозмутимо мотает запись дальше. В три сорок пять она прерывается. В четыре — возобновляется, но на кровати уже только я.
Остальные записи оказываются также удалены. По времени вырезанных кусков можно проследить, во сколько и где были похитители.
Консьерж поднимает на меня глаза:
— Как видите, аккуратно удалено. Возможно, что это Крысы. Но, как правило, они просто стирают всё, до чего доберутся, так что это… — Консьерж запинается и продолжает уже чужим голосом: — ЦЕНЗУРА. — Потом снова запинается и уже своим голосом говорит: — Так что, вашу Жанну похитили люди… ЦЕНЗУРА.
Голограмма консьержа замирает, вытаращив на меня глаза. Через мгновение оживает и растерянно бормочет:
— Пройдите ко мне в комнату. Вправо по коридору, над дверью я зажгу светильник, — Консьерж указывает рукой.
Только я поворачиваюсь, глянуть в ту сторону, как там гаснет свет. Голограмма кивает, мол, так и надо.
В длинной полутьме белого коридора маячит далёкий светильник, слева от которого виднеется углубление дверного проёма. Белая дверь без ручки или замка. При моём приближении в двери что-то негромко щелкает, и она тихо отворяется внутрь.
В комнате темно, вдоль стен мерцают зелёными огнями чёрные саркофаги-капсулы. В крышке каждого ближе к краю поблескивает стекло, под которым смутно белеет закрытое чёрной маской-осьминогом
Лицо одного из взрослых вздрагивает. Маска съеживается и втягивается за грань стекла. Крышка капсулы с жужжанием поднимается, обнажая бледное худое тело мужчины. Он хватается дрожащей рукой за край капсулы, перекидывает себя на край. Мне кажется, что сейчас человек выпадет — делаю шаг чтобы поймать его. Но, мужчина, опираясь на руки, поднимает свой торс вертикально, садится и, чуть шатаясь, смотрит на меня. Белки его глаз покрыты алой сеточкой сосудов.
— Вашу подругу, — сипит человек, — вероятнее всего, похитили люди Тирана. Она заперта в Цитадели.
— Как туда попасть?
— В Цитадели всегда открыт главный вход для посетителей. Больше я ничего не знаю.
Человека трясёт, он устало опускается в капсулу. Крышка закрывается, с причмокиванием поглощая его. Под стеклом вспучивается чернильная масса, щупальцами опутывает бледное лицо, присасывается к нему.
Снова я коридоре, теперь он ярко освещён, но в памяти всё ещё стоит тёмная комната с капсулами. Опираюсь плечом о холодную стену, пытаю визон, что же такое эта Цитадель.
Выясняется, что Цитадель это высоченная башня в середине Паблик Юнион. На фотографиях она словно иссиня-чёрный нож, прорезающий облака. В ней есть то ли музей, то ли что-то подобное, куда свободно пускают граждан и приезжих. Там они могут любоваться портретами и статуями Тирана, повторить его биографию, если забыли. Там же продаются магнитики на холодильник и портреты Тирана — все они снабжены видеокамерами на месте глаз и микрофонами на месте ушей. В цитадели есть кабинки, где можно лично обратиться к Тирану с просьбой. По слухам, просьбы исполняются.
Среди новостей Цитадели нахожу важное объявление: “Через два дня состоится речь Тирана перед народом”. Дата объявления — сегодняшнее утро. Рядом фотография: нож цитадели возвышается над толпой, в нескольких сотнях метров, балкон. Увеличиваю фото. На балконе виднеется полноватая фигура Тирана в чёрном пиджаке.
Пока у меня в голове вертится идиотская мысль, придти в кабинку, и спросить, как вернуть Жанну, на визон приходит сообщение:
“Твоя подруга у Тирана. Мы поможем. Спускайся в подвал. До конца по коридору. Дверь будет открыта. Не волнуйся, камеры отключены.”
Под сообщением две кнопки “Да” и “Да”. Странно, раньше таких сообщений не было. И никак не убрать его. Нажимаю левую “Да”, хотя, чую разницы нет. Визон тут же выключается. Пытаюсь его включить — бесполезно. Видимо, проще спуститься в подвал.
За нужной дверью вниз уходит крутая лестница. Железные крашенные белым ступени гремят под ногами. Нечастые светильники из толстого молочного стекла прячутся под выпуклыми решётками и словно горят вполсилы. Спускаюсь на один пролёт — ржавая дверь со следами белой краски закрыта. Иду дальше.