Сессия в условиях Талига
Шрифт:
– Что и от чьего имени вы приказали “висельникам”?
– Говорил с предводителем… Передал, что лигисты под началом Авнира станут бить еретиков. Когда “висельники” это увидят, то должны будут сжечь провиантские и мануфактурные склады, а в награду – разрешение на разграбление домов иноземных негоциантов. На самом деле склады будут ограблены людьми Дорака, потому что у кардинала нет средств на содержание новых армий. Борьба с недостачей. Маршал Алва с помощью людей генерала Савиньяка должен был прекратить погромы, но последнее Авнир и “висельники” не
– Защита имеет спросить что-то у Раймона Салигана?
– Ну, если надо… Господин Салиган, что сказал посол Гайифы господин Маркос Гамбрин, узнав о планах Его Высокопреосвященства?
– При чем тут посол? – сдвинул брови внезапно помрачневший маркиз.
– Потеря памяти, – обронил Алва. – Бывает. Что ж, вопросов к господину Салигану у меня больше нет. Выражаю свои соболезнования господину Маркосу Гамбрину, более десяти лет оплачивающему услуги беспамятного шпиона. Неоправданные траты.
– Герцог Алва, почему вы вовремя не остановили погромы?
– Не счел нужным.
– Но вас умоляли.
– Только меня?
– Вас умолял епископ Оноре, вас умолял герцог Окделл.
– Я не эсператист.
– Почему вы вернулись раньше, чем было объявлено?
– Мне было видение.
– Видение? Какое именно?
– Вряд ли оно поразит ваше воображение. Во сне мне потребовалось созвать моих вассалов.
– Подсудимый, имейте в виду, что Высокий Суд может расценить ваши последние слова как скрытую угрозу.
– Как вам будет угодно, но я имею обыкновение предъявлять ультиматумы в очевидной форме.
– Вам был задан вопрос о причинах вашего возвращения, но вы сослались на видение, в котором разыскивали своих вассалов.
– Разыскивал, – вздохнул Рокэ, – причем в на редкость неприятном месте. Сначала мне показалось, что это Ноха, но там была странная плесень. Еще любопытней вышло с вассалами, потому что вместо них я нашел нынешнего герцога Эпинэ.
– И вы хотите убедить Высокий Суд, что вернулись в столицу из-за данного сна?
– Сударь, – горестно вздохнул Алва, приложив к глазам пальцы, – я уже давно ничего не хочу, но в столицу вернулся именно поэтому.
– Вы не знали, что маркиз Эр-При находится в Агарисе?
– Меня волновало не местонахождение Робера Эр-При, – глубокомысленно изрек Рокэ, – а наличие в Нохе плесени.
====== Глава 73. Как безнадежно судилище – 6 ======
– Высокий выслушает Августа Штанцлера. Пусть свидетель войдет.
О как. Еще и этого багерлейского сидельца притащили… и хоть бы раз привели Эстебана, как свидетеля. Но нет, лучше ему не видеть меня в числе судей. Вряд ли другу это понравится. Ну что ж, выслушаем, что наплетет старый и больной ызарг на сей раз.
– Август Штанцлер, Высокий Суд ждет ваших слов.
– Август Штанцлер здесь, – старик неспешно вошел в зал и я почувствовал легкий страх. Что делать, если он расскажет всем присутствующим про яд, подмешанный мной в его вино?
– Назовите свое имя, – с первого
– Я – Август, второй граф Штанцлер.
Угу. Август-сентябрь.
– Поднимитесь на кафедру и принесите присягу.
– Именем Создателя, жизнью государя и своей Честью клянусь говорить правду, и да буду я проклят во веки веков и отринут Рассветом, если солгу, – без малейшего колебание старик положил руку на Эсператию.
– Суд принимает вашу присягу. Господин обвинитель, этот человек будет правдив. Спрашивайте его.
– Да, господин гуэций. Господин Штанцлер, вы восемнадцать лет занимали должность кансилльера при дворе Олларов, следовательно, вам известны истинный размер и подоплека всех имевших место беззаконий?
– Я ввел бы Высокий Суд в заблуждение, если б это подтвердил. О многом я узнавал тогда, когда уже ничего нельзя было изменить. Да, о чем-то я догадывался, что-то выведывал у людей, имеющих большее доверие, но я вряд ли смогу полностью удовлетворить любознательность Высокого Суда. Увы, меньше кансилльера при дворе последнего Оллара значила только королева и, как это ни страшно звучит, сам Фердинанд, не принявший за свою жизнь ни единого самостоятельного решения.
– Иными словами, вы утверждаете, что Фердинанд Оллар являлся лишь орудием в руках правивших его именем вельмож?
– Можно сказать и так, – вздохнул Август Штанцлер. – Я, по крайней мере, ему не судья. Несчастный сын несчастной матери! Фердинанд родился лавочником в душе, а ему пришлось сесть на трон. Он был слишком слаб, чтоб говорить “нет” окружавшим его хищникам. Оллар виновен в слабости, но не в жестокости; в отсутствии способностей, но не в коварстве и злонравии.
Ух ты, как излагает! Стало быть, в Багерлее не утратил навыков втирания дичи.
– В таком случае, – задал вопрос Кортней, – кто несет ответственность за пролитую в Надоре, Борне, Эпинэ, Варасте кровь? За Октавианские погромы, казни невинных и иные преступления, творившиеся именем Фердинанда Оллара?
– В Талиге все решали сначала Штефан Ноймаринен и Алваро Алва, затем Квентин Дорак, Рудольф Ноймаринен и Рокэ Алва. Последние шесть лет Ноймаринен от дел отошел, – охнул Штанцлер.
– А супруга Фердинанда Оллара? Не ее ли обусловленным некоторыми подробностями частной жизни влиянием объясняется всесилие Рокэ Алвы?
– Катарина Ариго обладает честнейшей и чистейшей душой. По сути и она, и я были заложниками. Неудивительно, что мы сблизились. Я всю жизнь мечтал о дочери, о такой дочери… Мне сказали, что Катарина Ариго больна и не может подняться на свидетельское место. Что ж, тогда я поклянусь, что эта женщина никому в своей жизни не причинила зла. Она жила в муках и унижении, ее жизни угрожала опасность, а она молилась не только о спасении друзей, но и о врагах.
Да, конечно. Он мечтал о дочери, Катарина мечтала о младшем брате… черт, неужели у обоих одинаково дурная и слабая фантазия?!