Север помнит
Шрифт:
– Это… не… - выговорил он. Боуэн Марш? Боуэн Марш – убийца? – Джон не мог умереть, ему нельзя…
Аллерас пожал плечами.
– Я то же самое думал об отце. Но он все равно умер. Боги не всегда справедливы, Смертоносный.
У Сэма подкосились ноги. Он тяжело опустился у стены, судорожно всхлипнул и заплакал.
Аллерас некоторое время смущенно изучал его. Если он проболтается, слух распространится по всей Цитадели уже к утру – особенно потому что Сэм совершил ужасную ошибку, рассказав, что блудник Атлас, оруженосец Джона, родом из Староместа. Но Сфинкс оказался не таким. Он уселся на амбразуру рядом с Сэмом и положил легкую руку ему на плечо.
– Прости меня, - сказал дорниец. – Ты был с ним близок?
– Он… - Сэм подбирал слова. Почему боги забрали Джона Сноу, который был так нужен Ночному Дозору,
– Я уверен, Ночному Дозору все еще нужен мейстер, - сказал Аллерас в попытке подбодрить его.
«Ночному Дозору нужно гораздо больше, чем мейстер, - подумал Сэм. – Я был за Стеной, я видел их, я видел их на Кулаке… Я должен был погибнуть, сотни более храбрых людей, чем я, погибли. Джон дал мне кинжал из драконьего стекла и сломанный рог. Чтобы помнить, сказал он, но я не хочу помнить, я хочу забыть…» Рог ему пришлось отдать вместе с остальными личными вещами, когда его приняли в школяры, но внезапно Сэму захотелось его вернуть. Это последний подарок, который я получил от Джона, и это всего лишь сломанный рог. Разве он может представлять угрозу?
– Эй, Смертоносный, - сказал Аллерас. – Похоже, ты о чем-то размышляешь. Следует ли нам всем приготовиться к действию?
Не называй меня так! Когда его друзья на Стене называли его Смертоносным, это было не так уж плохо. Но школяры упросили его рассказать свою историю, подхватили это прозвище, и в их голосах Сэм слышал насмешливое пренебрежение образованных и искушенных людей, которые не видели ничего загадочного в том, что теорему нельзя объяснить, которые считали тех, кто цепляется за «первобытные» верования, безнадежно наивными и не от мира сего. Они не верили в Иных так, как названые братья Сэма по Дозору, и его изыскания в библиотеке стали еще одним поводом для насмешек. Терпение Сэма было на исходе, в нем клокотала ярость, так же как и тогда, когда он ударил певца Дареона в браавосском борделе. Он ударил, слепо и яростно.
Аллерас издал удивленный звук и попытался отступить, но полностью уклониться не получилось. От удара он упал и растянулся на полу, вскрикнув на удивление женским голосом. Сфинкс перекатился и вскочил на ноги, но не попытался дать Сэму сдачи.
– К-какого хрена, Сэмвел, - воскликнул он. – Я не имел в виду ничего дурного. Я же не Лео Тирелл и его дружки.
– Нет, - сконфуженно произнес Сэм. – Ты не такой. – Он подумал о том, что Джон мертв, вспомнил, как ударил Дареона, потому что тот потратил все их деньги на шлюх, и как мейстер Эйемон назвал его Эггом и сказал, что видел сон о том, что он состарился, и что Лилли далеко, и Джон мертв, и снова заплакал.
Аллерасу пришлось потратить некоторое время, чтобы успокоить его, и Сэм был совершенно раздавлен при мысли о том, что какой-нибудь мейстер застанет их и сделает выговор за шум.
– Мне жаль твоего друга, - сказал дорниец. – Честное слово. Но тебе лучше закончить свою карту – не забудь, ты должен сдать ее мейстеру Тихо утром. Давай я помогу тебе.
Сэм вытер нос рукавом рясы и с несчастным видом вновь окунул перо в чернильницу. В последнюю очередь он хотел сейчас думать о карте звездного неба и мейстере Тихо, но Аллерас уверенно набросал расчеты, подсказал ему, куда смотреть, и дело пошло проще. Сэму было интересно, что искал здесь Сфинкс, но он решил не спрашивать. Аллерас быстро продвигался на своем пути к званию мейстера, и ни для кого не было секретом, что в настоящее время он выковывал звено из валирийской стали. Высшие тайны. Если кто и должен знать что-то про Иных и драконов, это Аллерас, и Сэму внезапно пришло в голову, что он мог бы попросить у Сфинкса помощи не только в астрономии. Аллерас очень многое знал о Цитадели, от обыденных вещей до таинственных – какое
– Аллерас, - сказал он, и Сфинкс удивленно повернулся к нему. – Мне… нужна твоя помощь.
Он ожидал, что дорниец посмеется над ним, просто потому что над Сэмом Тарли слишком часто смеялись. Но Аллерас молчал и изучал его задумчивыми черными глазами, которые достались ему от матери-летнийки. Сэм уже испугался, что тот не ответит, но юноша спросил:
– Чем тебе помочь?
Сэм сглотнул.
– Джон Сноу, может, и мертв… но мой долг перед ним жив. – Слова давались с трудом. На мгновение Сэму захотелось воспользоваться поводом, чтобы сбежать подальше от звездных карт, от язвительных насмешек мейстера Тихо и издевок товарищей-школяров, прочь от невкусной еды и коридоров с привидениями, убежать к Лилли, найти для них укромное место и жить с ней долго и счастливо. Но он знал, что если так поступит, то предаст память Джона, и не будет ему за это прощения. Боуэн Марш не понял, с кем имеет дело. Мысль о том, чтобы вернуться на Стену и объединить силы против убийц Джона, привела Сэма в ужас, но если каждый болван называет его Сэмом Смертоносным, то это потому, что он видел страшное своими глазами. Это больше, чем просто мелкая вражда. Так было с начала времен.
Аллерас все еще смотрел на него, а потом сказал:
– Куда тебя отвести?
– Не знаю, - признался Сэм. – Мне просто нужна помощь. Я не хочу подвести Джона.
– Пойдем, - поманил его Аллерас. – Думаю, я знаю, откуда начать.
Сэм поспешил за стройным легконогим юношей так быстро, как только мог: он чувствовал себя неуклюжим слоном. Вниз через люк, по винтовой лестнице, дальше – темные коридоры и множество поворотов. Школяры и кандидаты опасались бродить по Цитадели ночью, хотя всегда находились те, кто выходил в Старомест, чтобы насладиться плотскими радостями; как выяснил Сэм, очень немногие на самом деле соблюдали обет безбрачия. Я, например. Это даже отчасти хорошо, что он несколько лет не увидит Лилли, а может, и вообще никогда не увидит. Если бы она была ближе, было бы больше соблазна нарушить обет, а он всем сердцем хотел держать слово. Сэму было трудно понять, почему мейстеры должны соблюдать целомудрие – ведь, в отличие от братьев Ночного Дозора, они не единственные, кто стоит между Иными и человечеством. Но он даже не пытался рассматривать это как отговорку.
– Вот, - тихо сказал Аллерас, напугав его. – Мы пришли.
Сэм судорожно огляделся, ожидая и надеясь увидеть нечто грандиозное, источающее бездну нужных знаний. Но ничего такого он не увидел. Перед ним был потрепанный деревянный разводной мост, ведущий на маленький остров, на котором располагался Воронятник, самое старое строение в Цитадели. Когда они перешли через мост, то оказались в необычном дворе, заросшем мхом и лозой.
Было уже довольно поздно, и ночная прохлада стала сильнее – жителю Рогова Холма здесь показалось бы слишком холодно, но Сэм уже узнал, что такое холод на самом деле. Луна наполовину вышла из-за галерей на дальнем конце Цитадели, заливая призрачным бледным светом землю, красные листья и белые ветви чардрева.
Сэм застыл как вкопанный. Есть всего один или два речных лорда, которые молятся старым богам, припомнил он, но в остальных случаях сердце-древо нельзя назвать обычным или желанным на юге, где преданно поклоняются Семерым. Когда он впервые пришел сюда, ему рассказали, что вороны любят сидеть на ветках чардрева, так что неудивительно, что мейстеры завели себе такое дерево. Помимо изучения северных обычаев и изображений, в основе которых были эти тихие наблюдатели, Сэм знал, что, по верованиям, чардрева обладают огромным запасом коллективного знания – лица, вырезанные на них, носят не только ритуальный характер, в них есть какая-то жизненная сила, которая позволяет им видеть и запоминать все, что происходит перед ними. А поскольку чардрева живут тысячи лет, они являются источником знаний гораздо более ценным, чем любой свиток. Если тебе удастся упросить их заговорить.