Север помнит
Шрифт:
В это мгновение из-под воды вырвалась истлевшая рука.
Рикон взвизгнул, метнулся назад и упал на Лохматика, который зубами схватил своего хозяина за воротник и оттащил подальше. За рукой показалась вторая, и еще, и еще. Вокруг лодки начали всплывать упыри. Прогнившая плоть мокро блестела, из-под разорванной одежды проглядывали кости. Мертвяки таращились пустыми глазницами и лязгали зубами. Некоторые вцепились в лодку, а другие начали карабкаться на нос. Мертвецы в воде. Боги, смилуйтесь, смилуйтесь, смилуйтесь.
– Одичалые, - выдохнула Оша, пытаясь веслом спихнуть одного обратно в воду. –
А теперь все они мертвы. Давос не мог позволить себе думать, только действовать. У него все еще был стеклянный нож, но на упырей он действовал меньше, чем на Иных. Огонь, тут нужен огонь. Но на утлой лодке посреди ледяного океана, когда враги окружают со всех сторон, добыть огонь было невозможно. Но нужно как-то прогнать их, нужно…
Один из мертвецов слепо потянулся к Рикону. Мальчик снова взвизгнул и ударил упыря, а Лохматик прыгнул вперед так сильно, что едва не перевернул лодку. Волк схватил сопротивляющегося мертвяка зубами, а тот яростно брыкался и бился, словно насекомое, насаженное на булавку. Оша сражалась на баке, а Давос ударил ножом упыря с перерезанным горлом, который карабкался на корму. Тот упал с сильным всплеском, так что рябь пошла на дюжины ярдов. Их тут сотни. Это нечестно. Нечестно!
Времени на раздумья не было. Лодка качалась и поднимала брызги, все больше рук высовывались из-под воды. Если они пробьют днище, все пропало. Еще один упырь полетел за борт, Давос полоснул ножом другого, Лохматик разорвал третьего, и они все еще сражались, а мертвецы все лезли и лезли. Лодка оказалась крепче, чем выглядела, а потом…
Потом Оша исчезла.
Вот она опасно балансировала на носу, изо всех сил отбиваясь от мертвых одичалых, а потом раздался приглушенный вскрик и тяжелый всплеск. Рикон выскочил туда, где она стояла, но Лохматик утащил его обратно, хотя на этот раз мальчик яростно сопротивлялся.
– Оша! – кричал он. – Оша, Оша!
Она мертва, я не могу спасти ее, она погибла. Но Давос очень хорошо знал, где бы он был сейчас, если бы Оша в тот раз так же подумала о нем. И прежде чем он успел сказать себе, что это самоубийство, он прыгнул за борт.
Вода сомкнулась над ним. Было так холодно, что он сразу закоченел, а тяжелая одежда тянула ко дну. Он открыл глаза, чувствуя, как их жжет соль, и увидел Ошу в десяти или пятнадцати футах внизу, в руках мертвеца, утягивающего ее на дно. Ее глаза тоже были открыты, изо рта вырывались пузыри от крика.
Давос примерился и нырнул.
Он яростно греб ногами, вокруг него кишели бледные трупы. Упыри нависали над ним, злобно ухмыляясь. Он уворачивался, не теряя Ошу из виду и протягивая к ней обе руки. Человек может выжить в такой холодной воде не больше четверти часа, а у него точно не хватит сил продержаться под водой так долго. Но он ее не отпустит.
Он оттолкнулся от воды еще сильнее. Оша билась все слабее, глаза ее закатились. Еще один мощный рывок – и Давос схватил ее и потянул за собой. Черные пятна замелькали у него перед глазами. Вверх, выше и выше.
Давос вынырнул наружу, захлебываясь и хрипя. Сердце бешено колотилось, дыхание со свистом вырывалось изо рта.
Оша была еще жива, когда Давос втащил ее на палубу, но едва дышала. Ее кожа была мертвенно-бледной, глаза закрылись, дыхание выходило медленным журчащим свистом. Он перевернул ее на спину и нажал кулаками на живот, выталкивая из нее воду, но ее тело оставалось безжизненным, словно тряпичная кукла. Лохматик остался их единственным защитником от упырей, которые – возможно, это было лишь распаленное воображение Давоса, - похоже, начали отступать. Рикон спрятался под шкурами на корме. Хоть он был и очень храбрым для своих пяти лет, но кругом царил сущий кошмар.
Давос повернул Ошу лицом вверх и прижался губами к ее рту, пытаясь вдохнуть воздух в ее легкие. Это не помогло, воздух просто вышел наружу, когда он оторвался от ее губ. Давос попытался еще раз, отказываясь терпеть поражение, и вновь безуспешно. Они определенно набирали скорость. Над головой показались звезды.
– Она не может умереть, - жалким голосом сказал Рикон. – Не может умереть.
Как мало ты знаешь, летнее дитя. Давос снова попытался вдохнуть в нее воздух, и еще раз, и еще, потом сжал ей сердце, как много раз делали его товарищи моряки, чтобы вернуть к жизни тех, кто казался захлебнувшимся насмерть. Но все было бесполезно. Изо рта у Оши вытекла струйка воды, голова запрокинулась, и она вытянулась, глядя в небо такими же пустыми глазами, как поверхность поднимающейся луны.
Она умерла. Давос бессильно сел в лодке, оплакивая женщину, которую узнал только недавно. Она спасла мне жизнь, а я не смог ее спасти. Он про себя поклялся духу Оши, что ее жертва не будет забыта, что Станнис назовет ее в числе героев, когда взойдет на трон.
– Оша? – сказал Рикон, все еще надеясь. – Оша?
– Она умерла, малыш. – Голос Давоса звучал глухо и невнятно. Он сильно дрожал под мокрой, обледеневшей одеждой. Более того, нужно было выбросить тело за борт, и немедленно. К ней прикасались упыри, и конечно, она восстанет после смерти.
– Нет. Нет, не умерла. Я не позволю! – Рикон вскочил на ноги и попытался подбежать к телу своей защитницы, но лодку качнуло волной, и он упал. Давос поймал его, а Рикон яростно сопротивлялся, колотя его маленькими кулачками и крича, чтобы Оша проснулась. Но она не проснулась. Тогда он заплакал и рухнул на Давоса, лягаясь и колотя его, злясь на мир, который отнял у него все на свете.
Давосу ничего не оставалось, как крепко обнять его. «Ночь темна и полна ужасов», - чарующе прошептала Мелисандра. – «Еще не поздно, луковый сир. Спасайся. Ты не должен становиться одним из них. Тебе не нужно жертвовать мальчиком».
«Но вы бы это сделали», - ответил ей Давос про себя, и его сердце обливалось кровью. – «Вы бы принесли в жертву Эдрика Шторма, если бы я не отослал его прочь».
«В королевской крови есть сила», - ответила она, как и всегда. Он увидел ее глаза, так же неестественно красные, как у упырей – голубые. Но наваждение исчезло, остались только луна и звезды, плачущий Рикон и воющий Лохматик. Ветер раздул парус, мертвяки и Скагос исчезли вдали, и они поплыли в сердце надвигающейся ночи.
========== Бриенна ==========