"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13

Ольховская Влада

Теперь же не мир, а осколки… В самой Шарлотте – мертвая пустота. Вокруг нее – сплошные могилы. Умер Рафаль, который совсем недавно начал свой путь и казался таким сильным и добрым. Да не просто умер, а получил судьбу, которую и врагу не пожелаешь! Умер Гидденис, хотя создавалось впечатление, что он всех переживет и станет тем самым последним человеком на Земле. Можно считать, что умер Одхан – в Легионе все уже знали, что его убьют очень скоро, оставалось только найти подходящие условия для полной утилизации тела. Умер даже Седьмой… тот самый,

который всегда представлялся Шарлотте не человеком, а стихийным явлением.

Как оказалось, можно убить и стихию.

Были, конечно, и выжившие, но о них думать почему-то не получалось. С каждым днем у Шарлотты оставалось все меньше сил просто подниматься с кровати и что-то делать. Этим она подводила саму себя: как бы она ни притворялась, она не могла пройти телепатическую проверку и получить допуск на новое задание.

А жаль. Шарлотта очень надеялась, что работа отвлечет ее, вернет смысл если не всему существованию легионера, то хотя бы дням, посвященным работе. Однако телепаты были безжалостны:

– У вас депрессия. Вам нельзя в таком состоянии вступать в бой, вы же знаете, сейчас правила ужесточились… после того, что было.

– Нет у меня никакой депрессии! – огрызалась Шарлотта.

«Ты даже с врачами спорить умудряешься!» – наверняка упрекнула бы ее Люси. Но Люси больше нет. Она умерла. Все умерли – или скоро умрут, независимо от того, будет Шарлотта что-то делать или нет.

– К сожалению, она есть, – настаивали телепаты, хотя чувствовалось, что им даже спорить с ней страшно. – При вашем уровне способностей это очень опасное состояние.

– Ну так вылечите меня!

– Мы пытаемся…

Они и правда пытались. Шарлотта соглашалась на любые процедуры, без сомнений открывала свое сознание, однако толкового результата это не приносило. Разрыв многолетней телепатической связи с Люси создал в ее разуме парадокс, который медики Легиона устранить не могли. Шарлотта была здорова, но она же погибала внутри.

Ей говорили подождать, потом записаться на новый сеанс. Шарлотта послушно выполняла, ей было даже легче, когда кто-то подсказывал, что делать. Она уже ни на что не надеялась, даже не запоминала имена телепатов, которые с ней работали. Они все равно были одинаковыми – милыми и бесполезными.

Однако сегодня, войдя в кабинет, она неожиданно обнаружила, что помнит имя. Потому что знала его задолго до этого сеанса.

– Вы? – прошептала Шарлотта.

– Я, – кивнул Валентин Вернон, свободно устроившийся в кресле.

Других телепатов поблизости не было. Но ведь это так странно! Шарлотта прекрасно знала, что у Легиона собственный телепатический штат. Они со спецкорпусом не то что конкуренты, просто… далеко не лучшие друзья. Так что помощь высших телепатов иерархии запрашивали очень редко, а уж к лидеру обращались в исключительных случаях. Похоже, Шарлотта здорово напугала руководство, раз они пошли на такое!

– Ты права, – кивнул Вернон. – Они там близки к панике. Эти идиоты не видят разницы между

твоей подавленностью и тем, через что проходил Рафаль Стром, хотя это принципиально разные процессы. Они допускают твой срыв и помнят, что убить тебя будет не так просто, как и без того умирающего Одхана.

Шарлотта печально улыбнулась и перешла к мягкому креслу для пациентов. Удивление прошло, снова сменившись пустотой. То, что руководство Легиона допускало ее смерть, даже не задело Шарлотту. Может, это не худший вариант?

– Они хотят, чтобы вы вылечили мою депрессию? – спросила она.

– Да.

– А вы вылечите?

– Нет.

– Потому что я безнадежна?

– Потому что у тебя нет никакой депрессии, – покачал головой Вернон.

– Вы думаете, что я здорова? – нахмурилась Шарлотта. Она до сих пор не могла понять, почему вообще обращается к нему на «вы».

– Ты обращаешься ко мне на «вы», потому что я старше, опытней и во многом сильнее тебя. А еще потому, что такое обращение подсознательно делает меня авторитетом, который способен тебе помочь.

– Но разве мне нужна помощь, если я в порядке?

– Я не говорил, что ты в порядке, – возразил телепат. – Я просто сказал, что у тебя не депрессия.

– А что же тогда?

– Горе. Ты переживаешь утрату, Шарлотта. Это непросто.

– Другие телепаты сказали, что у меня депрессия.

– Другие телепаты не отличат депрессию от собственной задницы, – равнодушно заметил он. – То, что ты ощущаешь, – это горе.

Она не стала спрашивать, откуда он знает, что она ощущает. Понятно, что он уже влез ей в сознание, он слышит ее мысли, как только они появляются у нее в голове. Раньше это разозлило бы Шарлотту, но не теперь.

– Это не похоже на горе, – только и сказала она.

– А такого у тебя в жизни еще не было. Был ужас от возможной потери когда-то, но он быстро прошел, ведь ты сумела создать Люси. Как и у большинства легионеров, у тебя мало близких. Но именно это делает каждого из них особенно ценным. Куда более ценным, чем собственная жизнь – разве опыт Седьмого не подсказал тебе это? Я видел разные формы горя – и ощущал их. Любопытные особенности работы.

– И как же ощущается горе?

– Это может быть груз, который давит на тебя сверху. Веревка, которая опутывает твои ноги и не дает двинуться с места. Или пустота, которую ты носишь в себе. Нужно ли пояснять, как оно проявилось у тебя?

– Если вы знаете, как это работает, заберите это! Мне оно не нужно…

– Нужно, – еле заметно улыбнулся Вернон. – Единственный способ избавиться от горя – уничтожить все воспоминания о том, что его вызвало. Гражданские иногда заказывают такую услугу у телепатов и получают ее. А военным нельзя, легионерам – тем более.

– Почему? Нам тоже больно!

– Потому что горе не дает вам потерять связь с людьми. Все вы массовые убийцы – такова участь высших легионеров. Но от психопатов вас отличает именно способность проживать горе.