Северный шторм
Шрифт:
Пока мы под конвоем добирались до дворца, норманны успели подавить вокруг него огневое сопротивление и ворвались внутрь. Плаза Витторио – площадь перед парадными дворцовыми воротами – была заставлена норманнской бронетехникой, на которой датчане и бойцы еще двух дружин подступали к убежищу Гласа Господнего. Множество «Радгридов» и «Ротатосков» было сильно повреждено, а то и вовсе горело, подбитое яростно сопротивлявшимися гвардейцами. Мешки с песком, сложенные на площади не просто в баррикады, а в целые бастионы, ненадолго сдержали механизированные дружины «башмачников», проторивших себе дорогу плотным огнем и грейдерными ковшами, прикрепленными к нескольким бронемашинам.
Дворец Гласа Господнего и в мирное время не отличался изысканной архитектурой и внешне больше напоминал облагороженную тюрьму, нежели жилище повелителя Святой Европы. Когда же сегодня я взглянул на это монументальное сооружение, впечатление о нем сложилось и вовсе отталкивающее. Прорываясь к воротам, норманны не жалели свинца, вследствие чего изуродовали толстые беломраморные колонны у парадного входа до такой степени, что они стали походить на гигантские кривые пальцы вековой старухи.
Сам дворец выглядел не лучше. Тот, кому придется когда-нибудь восстанавливать его, скорее всего, предложит снести это сооружение и на его месте отстроить новый дворец – по-моему, такой выход будет более экономичным, чем реставрация. О том, что творится сейчас внутри дворца, можно было только догадываться, но вряд ли «башмачники» заботились о сохранности дворцового убранства. Об этом свидетельствовала и шквальная стрельба, доносившаяся из выбитых окон.
Доставившие нас по назначению конвоиры приказали нам сесть на мостовую, под защиту бронированного «Радгрида», и дожидаться своей участи. Сами же тем временем отправили посыльного, наказав тому отыскать воюющего где-то во дворце Фенрира и доложить о нашей поимке.
Я прикинул, что ждать нам предстоит долго. Горму такие новости безусловно придутся по душе, но вряд ли он бросит все дела и станет заниматься нами до того, как обшарит дворец сверху донизу и убедится, что Пророка в нем нет. Я не сомневался в том, что Его Наисвятейшество успел скрыться – о подземельях его дворца в Святой Европе слагались легенды. Согласно одной из них, Глас Господень мог добраться по подземным ходам, что вели из дворцовых подвалов, аж до Неаполя.
Маловероятно, что это заявление являлось правдой, а вот слухам о тоннелях, идущих за пределы Ватикана, я верил. Поэтому и посмеивался в душе над Гормом Фенриром, представляя, как тот в ярости рыщет по дворцовым залам в поисках тщедушного старикашки с крестообразной меткой над переносицей. Я готов был поспорить с кем угодно, что Пророк оставит датчан с носом и через пару недель объявится где-нибудь в Греции. А потом припишет свое чудесное спасение от язычников воле Всевышнего, перенесшего Его Наисвятейшество по воздуху при помощи спасательной команды ангелов…
…И я проиграл бы спор, если бы кто-нибудь пожелал заключить со мной это пари. Совершенно невероятно, но Фенрир действительно совершил чудо и изловил одного из самых могущественных людей в мире! Через пару часов после того, как нас привели ко дворцу, двое датчан выволокли оттуда Пророка, спустили его с парадной лестницы, после чего тумаками выгнали Гласа Господнего на середину плаза Витторио и поставили его на колени. Фенрир вышел следом с таким видом, словно теперь он стал властелином Святой Европы – ни больше ни меньше.
Из разбитого дворцового купола валили клубы черного дыма – в оранжерее что-то горело. Стрельба уже прекратилась, а вместо нее раздавался звон стекол,
Солнце уже практически село, и я не сразу различил в сумерках, кого столь унизительным способом выдворил из дворца Фенрир. Трудно было поверить в то, что мы видим самого Гласа Господнего. И только когда норманны ударились в дикое ликование, я окончательно понял, что глаза меня не обманывают. Да, это был Пророк собственной персоной – изрядно состарившийся с тех пор, как я видел его в последний раз, однако пока еще вполне узнаваемый.
Ярослав вскоре выяснил из разговоров норманнов, каким образом Пророку не посчастливилось угодить во вражеские лапы. Схватили его в подвале, где Глас Господень прятался в какой-то грязной тесной каморке. В это время его телохранители пускали врагам пыль в глаза, делая вид, что яростно прикрывают отступление Его Наисвятейшества совсем в другом месте. На самом деле деваться Пророку было некуда – подземный ход, который, как выяснилось, действительно существовал и проходил под Тибром, наглухо завалило прогремевшим намедни взрывом. Когда Его Наисвятейшеству стало об этом известно, норманны уже взяли дворец в осаду. Момент для бегства был упущен, однако Пророк продолжал до последнего надеяться, что перехитрит врагов. Может, кого-то другого он и впрямь перехитрил бы, но не Горма Фенрира…
– Эй, братья! – крикнул Фенрир нашим конвоирам, когда ликование на площади улеглось. – Тащите сюда и этих четверых! Сейчас устроим им теплую встречу со старым приятелем!..
Спустя несколько мгновений мы очутились рядом с человеком, которого еще совсем недавно половина цивилизованного мира почитала столь же истово, как самого Господа. Стоять на коленях долгое время обессиленный старик не мог, и потому Фенрир милостиво позволил Пророку усесться так, как тому было удобно. Окруженный гогочущими язычниками, теперь Глас Господень на собственной шкуре ощутил, каково приходилось первым христианским мученикам, о которых он любил распространяться в публичных проповедях.
Сомнительно, что сам Пророк желал себе такой мученической судьбы. Его Наисвятейшество обрел святость иным, не столь радикальным способом и ни к каким суровым испытаниям больше не готовился. Но они свалились на него, независимо от его желания. Очевидно, по какой-то причине небесный покровитель Пророка усомнился в святости своего слуги и решил окончательно выяснить, действительно ли она подлинная. Надо заметить, что со времен мученика Иова Господь так и не придумал более оригинального испытания раба на верность, чем лишение его всего нажитого богатства и могущества. Впрочем, и по прошествии тысячелетий этот старый проверенный метод действовал безукоризненно.
Нашу сегодняшнюю встречу с Пророком, видимо, также следовало считать испытанием, что выпало на его долю в числе прочих. Всевышний не был лишен чувства иронии: Его Наисвятейшество терпел унижения в компании заклятых врагов, с которыми его свели другие заклятые враги. Просто так, ради забавы. И правило «Враг моего врага – мой друг» ни к кому из нас не было применимо. На плаза Витторио собрались сплошные недруги, для которых помириться было столь же нереально, как волкам отказаться от поедания мяса и стать травоядными.