Сеятели смерти. Задание — Токио
Шрифт:
Сержант накрутил диск, и несколько секунд спустя в ухо ворвался четкий, деловитый и нетерпеливый голос майора Теру Яматои:
— В чем дело, Сумида? Вы пьяны?
— Нет, майор, клянусь, что не пьян. Я только… проводил досмотр в деревне — все.
— Зачем?
— Одна девушка… гость Хатасимы… Похоже, что она исчезла. Возможно, она просто забрела на берег в горячечном бреду и умерла. Или зашла на мелководье, а отлив увлек ее в море.
— Она была больна?
— Да, Яматоя-сан. Но, по словам медсестры, ей стало лучше.
— Судя по имеющимся у меня донесениям, этот вирус смертелен для всех, кто с ним
— Да, но… Йоко Камуру— она выздоравливала…
— Камуру? Художница?
— Да, она самая, Яматоя-сан. Я ее найду… Ее саму или труп. Обещаю… — Сумида утер со лба капельки пота. Внезапно он почувствовал, что весь вспотел — лицо, грудь, живот, даже мошонка… Сумида глубоко вздохнул. — Я также проверил канистру. Врачи ее припрятали. Надпись на ней сделана латинскими буквами, но сказать определенно, что она американская, я не берусь. Я сфотографировал ее с разных сторон. Рыбак, который нашел и раскрыл эту канистру, уже мертв. Допросить его не удалось. Но сомнений в ее лабораторном происхождении у меня нет. Это безусловно бактериологическое оружие, микробная бомба…
— Бомба?
— Что-то в этом духе, Яматоя-сан.
— Я вас не понимаю, Сумида. Перестаньте мямлить и скажите четко и ясно.
— Слушаюсь, Яматоя-сан. Только что умерли еще двое: американец по имени Генри Лэмсон и японец, которого вы заслали в американскую секцию «К»…
— Мока. Так его звали. Вы его знаете.
— Да, Яматоя-сан. Должно быть, этот американец, Даррелл, прислал их разнюхать, в чем дело. Наверно, амерйканцы понимают, что у них рыльце в пушку. Хотели выяснить, точно ли это их бомба. Но они оба умерли. Все здесь умирают. Врачи говорят, что вся Хата-сима обречена.
— Вы уверены, что это Мока и Лэмсон?
— Да, Яматоя-сан.
— Очень хорошо. Вы можете идти отдыхать, Сумида.
— Слушаюсь, Яматоя-сан. Не знаю, что… Мне немного нездоровится. Это, конечно, не чума, ведь я силен как бык, вы знаете… Я не смел бы подвести вас и подцепить такую болезнь, но я… Я…
Сумида закашлялся. К горлу подступил комок, мешающий дышать. Горло стиснул железный кулак. Сумида выронил телефонную трубку и согнулся пополам. Он судорожно пнул ногой дверь будки, чтобы впустить внутрь свежий воздух, но потерял равновесие, пошатнулся и ничком рухнул прямо в уличную грязь. С усилием привстав на колени, он вцепился руками в горло, тщетно пытаясь выцарапать невидимый комок. Он снова закашлялся и с изумлением увидел, как изо рта хлынула кровь.
Сержант Сумида опустился на четвереньки и медленно пополз к рыбохранилищу.
На полпути он умер.
Глава 3
— Вас снова требуют из посольства, — сказала мисс Прюитт.
— Пусть подождут.
— Они звонят по кодированному телефону.
Даррелл бросил последние бумаги в выдвижной ящик стола и откинулся на спинку вращающегося стула. Дождь не унимался. Стрелки часов показывали десять минут десятого. Местные завсегдатаи увеселительных заведений уже возвращались домой к женам, татами и последней рюмке, тогда как набитые долларами туристы все еще бродили по улицам, привлеченные броскими и заманчивыми вывесками ночных клубов, сулящими райские наслаждения.
— Снова Мелвин Каммингс? — спросил Даррелл.
— Да, сэр. Очень срочно. Как и в прошлый раз.
— Ничего, не обращайте внимания.
— Нет.
— Вы пытались связаться с ними по рации?
— Да, сэр. Ни единого позывного. — Мисс Прюитт выглядела такой же свеженькой и аккуратной, как и утром. — Или они сбились с волны, или потеряли свои приемники. Надеюсь, что я ошибаюсь — эти приемники обошлись нам в целое состояние.
— Что вы думаете по поводу Моки?
— Он из японской службы безопасности, человек майора Яматои. Эл… Мистер Чарльз был в курсе дела, но воспрепятствовать этому не смог. Мы просто старались вести себя осторожнее. — Мисс Прюитт помолчала. — Не беспокойтесь на его счет. У нас имеется подробное досье, в котором вы найдете любые интересующие вас сведения.
Даррелл хмуро посмотрел на темные окна. Неоновые рекламы, отражаясь в каплях дождя, растекались по стеклу разноцветными амебами.
— А как насчет Билла Черчилля? — поинтересовался Даррелл.
— От него тоже ничего нет.
— А где Синье?
— Джо? Внизу в лавке. Ждет, чтобы доставить вас на машине в посольство.
— Значит, за исключением нас с вами и Джо, рассчитывать больше не на кого?
— Ну, я бы так все-таки не говорила, — замялась мисс Прюитт.
— А как, Лиз? Что бы вы сказали на моем месте? — Дарреллу вдруг захотелось поддеть ее; он страшно нервничал, чувствуя себя цеуютно на столь непривычном месте, и был готов отыграться на ком угодно. — Билл Черчилль застрял в горах над Хатасимой, Хэнк и Мока, судя по последнему донесению, проникли в деревушку. Учитывая, что Билла Черчилля, при всем уважении, к профессионалам отнести нельзя…
— Черчилль, если не ошибаюсь, — ваш старый друг?
— Да, — кивнул Даррелл.
— Сэр, в посольстве очень…
— Через пятнадцать минут, — отрезал Даррелл.
Даррелл был крупный, мощного сложения мужчина с густыми черными волосами, на висках подернутыми сединой. В его обветренное лицо въелся бронзовый загар, приобретенный в малайских джунглях и песках Сахары. В минуты гнева его синие глаза устрашающе темнели. Сейчас, например, они казались почти черными. Двигался он с кошачьим проворством. Его тело было иссечено доброй дюжиной шрамов— памятками со всех концов света: закоулка в Карачи, парижского метро или пустыни Калахари.
Порой Даррелл начинал представлять себя машиной— роботом, которым умело управлял маленький седовласый человечек по имени Дикинсон Мак-Фи. Генерал Мак-Фи стоял во главе печально знаменитой секции «К», одного из самых оперативных подразделений Центрального разведывательного управления. Даррелл уже так давно участвовал в боевых операциях, что пси-, ходоги-аналитики из дома номер двадцать по Аннаполис-стрит в Вашингтоне, в котором располагалась штаб-квартира секции «К», всякий раз, когда речь шла о возобновлении его личного контракта, проявляли серьезную обеспокоенность относительно шансов Даррелла остаться в живых. Шансы уже давно приближались к нулю, однако Даррелла это ничуть не беспокоило. Он знал, что его досье были отмечены красной наклейкой «подлежит уничтожению» не только в доме номер два на площади Дзержинского в Москве — цитадели зловещего КГБ, но и в мрачных лабиринтах Черного дома — разведывательной секции Л-5 в Пекине. Даррелл криво усмехнулся, представив, насколько разбухли эти досье за последние годы.