Сейф дьявола
Шрифт:
— Он выпивает не больше других.
— Может быть, но пьянеет он значительно быстрее, чем другие.
Штрайтцер махнул рукой и сел в кресло рядом с Галвой, внезапно поняв, что его заместитель прав. Да он и сам неоднократно предупреждал об этом Гранднера. Предложив Галве сигару, Штрайтцер с улыбкой согласился:
— Действительно, долго он не выдерживает.
— Да, герр Штрайтцер, это вы точно подметили.
Штрайтцер быстро взглянул на своего собеседника, но в его глазах не увидел и тени иронии.
— Ну
— Какой в этом смысл?
«Этот невозмутимый чех будет директором фирмы ТАНАСС, хоть он и эмигрант», — подумал Штрайтцер.
— Но вы же знаете, что это было именно так, — после паузы задумчиво произнес Штрайтцер. — Какой из этого получился бы превосходный скандал!
— Каждый, кто направляет агентов за рубеж, должен считаться с тем, что некоторые из них не вернутся, герр Штрайтцер. И какая разница, кто из нас его посылал. В конце концов, это не первый человек, который не возвратился.
— Вы, безусловно, правы, только вокруг этого случая что-то уж больно шумят.
— Я проанализировал, что Гранднер знает и что мог бы выдать на допросах. Получилось не очень много. Правда, я не знаю… — Галва замолчал, как будто подыскивая подходящую формулировку.
Вольфганг Штрайтцер сразу понял, куда целится его заместитель:
— Вы хотите сказать, что не знаете, о чем мог ему рассказать я, не так ли?
— Да, герр Штрайтцер. Это ведь ваш близкий друг.
— Безоговорочно заслуживающим доверие я его не считал, — решительно заявил Штрайтцер. И сказал правду: он был не настолько глуп.
— Тогда все в порядке. Гранднер не знает ни нашего резидента, ни агентурную сеть в Чехословакии… Ему известен один связной, и если мы это звено уберем, то ничего не случится. Он может выдать только одного нашего человека и отдельные организационные и кадровые вопросы фирмы ТАНАСС. В этом смысле он не скажет чехам больше того, что они уже знают.
— Безусловно, за эти годы они о нас кое-что узнали, — согласился Штрайтцер, для которого рассуждения Галвы были как целебный бальзам.
— Я только не пойму, почему именно вокруг случая с Гранднером надо устраивать такой шум, герр Штрайтцер?
Директор оставил вопрос без ответа. Он пока не считал нужным проинформировать своего заместителя о прилете полковника Говарда, особенно о тех проблемах, которые в связи с этим возникли.
— При этом вы, разумеется, исходите из самого худшего варианта: полиция задержала Гранднера за шпионаж и он признался во всем.
Галва улыбнулся:
— Если кто-то попался в руки полиции, каковы бы ни были причины, нужно брать во внимание все, даже самое худшее. В общем, мне ясно, в случае с Гранднером возможны несколько вариантов…
— То есть?
— Официальное
— Значит, вы верите, что он оказался способен на подобную глупость?
— Гранднер — да.
Штрайтцер кивком подтвердил, что слушает Галву со вниманием.
— Этот вариант был бы для нас самым выгодным… До тех пор, конечно, пока Гранднер не выдохнется и не выложит то, о чем его никто не спрашивал…
— Для чего ему это нужно?
— Чтобы спасти себя.
— Я в это не верю.
— Я тоже, но как крайний вариант мы должны это предусмотреть.
— Как крайний и маловероятный.
— Теперь следующий вариант: Гранднера мог выдать связной, с которым он встречался в Праге.
— Конечно.
— И наконец, теоретически есть еще два варианта… Первый — у чехов есть агент в нашей организации, который заранее информировал их о Гранднере. И второй — Гранднер каким-то образом мог выдать себя сам.
— Но это действительно только теоретические варианты.
Галва пожал плечами:
— Теоретические, но вполне вероятные.
«Теоретические, но вполне вероятные», — эхом отозвалось у Штрайтцера в голове. В его положении только не хватало, чтобы у него где-то сидел чешский разведчик. Но Говард тоже говорил об этом, поэтому…
— У вас есть основания считать, герр Галва, что у нас сидит коммунистический агент? — спросил Штрайтцер, внимательно глядя на своего собеседника.
— Если бы у меня были подобные основания, я бы давно обратил на это ваше внимание. Но полностью исключить такую возможность нельзя. Ведь в этом заключается цель коммунистических разведок.
— И что вы предлагаете?
— Утро вечера мудренее, герр Штрайтцер. Потом я бы смог изложить конкретные предложения.
— Хорошо, заходите ко мне с этим Раймером.
4
Вскоре после ухода Галвы появился полковник Говард. Он выглядел отдохнувшим и одним своим видом создавал вокруг себя хорошее настроение.
— Давно я так хорошо не спал, Штрайтцер! А вы?
— Благодарю вас, сэр… Я тоже не могу пожаловаться.
— Это хорошо… Сигару?
— С удовольствием, мистер Говард.
Закурив, оба удобно устроились в мягких креслах. Сейчас Штрайтцер выглядел более спокойным, чем вчера вечером. Разговор с Галвой придал ему смелости. Он покажет этому американцу, что фатальный случай с рядовым агентом не выбил его из колеи, даже если речь идет о его друге. Вобрав в себя побольше воздуха, Штрайтцер обратился к полковнику:
— Буквально несколько минут назад я обсуждал с Галвой этот случай с Гранднером…
На лице полковника появилась улыбка.