Сейф дьявола
Шрифт:
— У меня отвратительная память, герр Регнард.
Ноймайер вытащил пачку ассигнаций:
— Здесь тысяча…
Пауэлл подпер голову рукой:
— В какой валюте?
— Естественно, в марках, — деловито ответил Ноймайер.
— В марках… — повторил Пауэлл. — Если б вы знали, сколько передо мной каждый день проходит людей! А сколько знакомых у герра Крулиха…
Ноймайер прищурил глаза:
— Ваша цена, герр Пауэлл?
Англичанин встал и включил радио. Подождал, пока в комнате зазвучала
— Десять тысяч — это сумма, которая наверняка восстановит мою память, — заявил он безразличным тоном.
Ноймайер убедился, что у его шефа удивительная способность предвидения. Он сказал буквально дословно: «Если этот человек продаст вам информацию за тысячу марок, значит, вы выбросите эти деньги в камин. Возьмите с собой еще девять тысяч — это верная цена за хорошую информацию!»
— Вы будете их иметь, — сказал Ноймайер и с немецкой пунктуальностью отсчитал десять тысяч марок.
Пауэлл положил деньги в открытый сейф и начал рассказывать:
— Несколько лет назад я был связан с группой лиц, которые отстаивали на Ближнем Востоке интересы англичан. В то время там находилась также одна дама по имени Судана Карпентье. Имя у нее было французское, но работала она на коммунистов, это я знаю точно. А теперь представьте, как я должен был смеяться, когда увидел мадемуазель Карпентье в обществе заместителя шефа филиала американской секретной службы, чешского эмигранта Галвы! Она, видите ли, работает сейчас на чехов. Удивительно, как обеднели эти американцы!
— Под каким именем она работает сейчас? — нетерпеливо спросил Ыоймайер.
Пауэлл улыбнулся:
— Если бы я это знал, то такая информация обошлась бы вам в пять раз дороже, герр Регнард.
— Как она выглядит?
— Это я могу вам сказать… — согласился Пауэлл и обрисовал внешний вид Райн.
Ноймайер тщательно все записал, но перед уходом спросил:
— Не понимаю, почему вы не предложили эту информацию американцам?
— Сам не понимаю, приятель, — протянул англичанин, — почему… Просто эта женщина сейчас более опасна для вас, чем для американцев. Я знал, что в конце концов вы наткнетесь на нее…
11
Как только Райн вернулась из Парижа, она в тот же день встретилась с Галвой. Они бродили по живописному парку, играя роль влюбленных.
— Что же все-таки произошло с Гранднером? — с нетерпением спросил Галва. — Раймер после возвращения из Праги сообщил, что этот американец напился и попал в аварию, чуть не угробив при этом какую-то девушку.
— И вы ему верите? — улыбнулась Райн.
— Гита, мне не до шуток, не испытывайте мои нервы!
— Успокойтесь… Он действительно в состоянии сильного опьянения разбил машину, в результате чего девушка, ехавшая с ним, получила тяжелые ранения. Кроме того, он подрался с полицией.
Галва с минуту помолчал
— Больше он ни в чем не был замешан?
— Нет, Петр.
— Кто-нибудь из посольства говорил с ним?
— Конечно.
Только сейчас Галва вздохнул с облегчением:
— Это хорошо. Ну, теперь Говард убедился, что этот пьяница сам во всем виноват, и оставит меня в покое.
Райн взяла его руку и с нежностью посмотрела на него:
— Мне кажется, полковник Говард действует вам на нервы, не так ли?
— Немного, — откровенно признался Галва.
— Не обращайте на него внимания… и на Прагу тоже…
— Ну конечно! — рассмеялся Галва. — Только они могут поехать на футбол, чтобы отвлечься, в то время как я…
— В то время как вы должны выяснить, по какой причине эта звезда американской секретной службы тратит здесь свое драгоценное время, — перебила его Райн. — Надеюсь, вы меня правильно понимаете, Петр?
— Насколько я смог уяснить, Гита, это поручение немного прибавит мне забот.
— Кажется, да. Но я хотела бы сообщить вам, что на встречу со мной в Париж прилетал начальник…
Теперь Галва перебил ее:
— И вы, вероятно, сказали ему, что в последнее время я немного захандрил?
— Почему я должна была это говорить? — с удивлением спросила Райн. — Ведь нужно быть совсем ненормальным, чтобы эта работа совершенно не отражалась на нервах.
Галва воспользовался ролью влюбленного и по-настоящему поцеловал Гиту. Райн отвернулась, мгновение смотрела на крону соседнего дерева, затем быстро повернулась к Галве и сказала:
— Это было неплохо…
Галва не сразу нашелся, что ответить. Для него это было не так просто. Отношение к Райн у него было особое: с одной стороны, он ценил ее как опытную разведчицу, а с другой — особенно в последнее время — она очаровала его своей женственностью. Вначале он принял конспиративную игру во влюбленных равнодушно, однако с недавних пор почувствовал, что игра эта заводит его в ловушку. Он боялся, что и Гита это почувствует. Но еще больше он беспокоился, что она об этом никогда не узнает и в один прекрасный момент исчезнет, как это часто бывает, а когда они встретятся снова, будет поздно.
— Так как мы будем решать этот ребус под названием Говард? — Своим вопросом Райн вывела Галву из задумчивости.
— Ребусы предназначены для того, чтобы их решать, — категорично произнес он.
— Ну, вы опять в форме, Петр. Я рада.
— Там, у них, — Галва махнул рукой в противоположную сторону от Мюнхена, — нужно всегда быть в форме. Иначе не сносить бы мне головы. Но вы, Гита, — моя родина, а там мне не надо притворяться.
Это прозвучало так просто, что Гита не удержалась и тоже, не притворяясь, поцеловала Галву.