Сейф дьявола
Шрифт:
— Конечно, это известный психиатр, — кивнул он. — У него клиника в Кроули.
— Он убил моего отца, — шепнула девушка с такой ненавистью, что Стах удивленно посмотрел на нее.
— Твоего отца? Когда?
— Давно, я была еще маленькая, — ответила она.
— В пятьдесят шестом?
— Да, во время контрреволюции.
Стах нежно прижал ее к себе. Он почувствовал, как Кэтлин прильнула к нему, как бы защищаясь от воспоминаний.
— До сих пор боль не прошла, — сказала она дрожащим голосом.
— Как
— Он тоже в этом участвовал, — кивнула девушка в сторону Беера. — Заставил Симора превратить в тюрьму одну из клиник. Туда мятежники бросили и семерых офицеров венгерской госбезопасности, взятых в плен в боях около здания Будапештского горкома партии. Сначала они держали офицеров в качестве заложников, а когда увидели, что терпят поражение, Симор сделал им инъекцию ботулина и убил всех семерых.
— И твой отец был в их числе?
— Да. Мне тогда было двенадцать лет. Я осталась совсем одна.
Стаху хотелось ее утешить, но, не найдя нужных слов, он молча прижал девушку к себе, решил, что это их совместное задание, наверное, для нее тяжелее, чем он думал.
Ник Беер неожиданно поднялся, вышел из ресторанчика и направился к стоянке такси.
— Беер уходит, — хладнокровно предупредила Кэтлин и выскользнула из объятий Стаха. Она оперлась о спинку сиденья, пристально глядя на удаляющуюся фигуру.
Стах молча завел машину. Слегка нажал на педаль газа, чтобы мотор поскорее прогрелся, и включил радио. Прозвучали сигналы точного времени: была половина седьмого. Первая программа Венского радио, как обычно, начала передавать последние известия.
— «Известный чехословацкий онколог, доктор Михал Калах, недавно бежавший из Праги от репрессий и находящийся в настоящее время в Вене, сделал заявление, в котором сожалеет, что когда-то служил коммунистическому режиму, — прочел диктор и продолжал патетическим тоном: — В сделанном им заявлении раскрывается, что его недавние трудности, связанные с насильственным похищением, были вызваны действиями агентов чехословацкой разведки, желавших отомстить ему за то, что он вместе с женой решил жить в свободном мире».
Кэтлин пристально посмотрела на Стаха:
— Ты думаешь, он это действительно написал?
— Наверное, это все-таки правда, но вполне вероятно, что кто-то направлял его руку.
Стах включил зажигание. От тротуара впереди отъехало такси с Беером и на большой скорости помчалось в сторону Вены.
— Почему же тогда… — Кэтлин не успела задать свой вопрос, как Стах ответил:
— Потому что на карту поставлена его жизнь. Ведь он пока еще чехословацкий гражданин. И мы должны узнать, что за всем этим кроется в действительности, и позаботиться о его безопасности.
— Даже после того, как он предал родину? Несмотря на то что он льет столько грязи на свою страну?
— Да, несмотря на это, — серьезным тоном подтвердил Стах.
Справа
— Они едут в «Сахер», — произнес Стах, резко нажимая на тормоза.
Машину занесло, и она оказалась в узкой извилистой улочке, ведущей к Опернрингу. Стах проскочил ее на полной скорости, и через несколько минут их машина остановилась в ряду автомобилей, стоящих перед гостиницей. Такси с Беером там еще не было.
В номере Кэтлин задернула занавески и зажгла настольную лампу. Стах взял фонендоскоп, достал из бумажника миниатюрную батарейку, которая по виду ничем не отличалась от обычной монеты, и вставил в прибор. В это время в коридоре послышались громкие, уверенные шаги, затихшие у двери соседнего номера.
Стах приложил подслушивающий аппарат к стене, а Кэтлин склонилась над ним с блокнотом в руке.
В трубке послышался скрип — это Беер сел в кресло, а затем закачалась стрелка измерителя импульсов — Беер звонил по телефону. Кэтлин записывала набираемый им номер: «Ноль-один-пять-три-три-четыре».
— Видимо, тот же номер, что и утром, — прошептал Стах и нажал кнопку миниатюрного записывающего устройства.
— Поздравляю, — радостно сказал в трубку Беер. — Это была отличная работа. Да, Оуэн был у меня, информировал об этом…
Сделаю, конечно, будьте уверены. Утром он уже может быть здесь, я позвоню ему около десяти. В воскресенье вечером она бывает дома.
Трубка щелкнула, но Беер снова ее поднял и набрал три единицы и четверку.
— Автомат на Лондон. Интересно, кому он звонит? — сказал Стах.
— Что случилось? — спросила Кэтлин, когда он внезапно выключил записывающее устройство.
— Не доверяет гостиничному телефону. Повесил трубку.
— Что теперь делать?
— Переоденься. Пойдем ужинать, — ответил Стах, услышав, что Беер включил воду в ванной.
Девушка скрылась в соседней комнате. Стах снял пиджак и вытянулся на постели, уставившись в потолок, как будто там можно было прочесть ответ на мучившие его вопросы.
Не прошло и получаса, как Кэтлин снова появилась. На ней было вечернее платье с глубоким декольте, с лица исчезли усталость и напряжение, она выглядела отдохнувшей и оживленной.
Девушка с улыбкой присела на постель и посмотрела на спящего Стаха. Ей вдруг захотелось прижаться к нему и никуда не ходить, остаться с ним: в его присутствии она чувствовала себя спокойно и уверенно.
Кэтлин сидела так несколько минут, не отводя взгляда от лица Стаха, потом слегка дотронулась до него. Стах тут же открыл глаза, недоуменно осмотрелся, как бы вспоминая, где находится, потом вскочил.
— Извини, я немного вздремнул, — виновато произнес он, и глаза его расширились, заметив перемену, произошедшую с Кэтлин.