Сейф за картиной Коровина
Шрифт:
– Здравствуйте. Можно?
– Заходите, Людмила.
Владимир Николаевич улыбнулся и, встав из-за стола, двинулся навстречу. Он выдвинул стул и пригласил ее сесть.
– Мне очень жаль, что вы у нас больше не работаете. Вы прекрасно справлялись со своими обязанностями. Словом, если когда-нибудь смогу быть полезен… Теперь о деле. Я должен передать вам то, о чем мы с вами говорили.
Воланд пересек кабинет и открыл шкаф. Было видно, как, вставив ключ, он набрал код и распахнул дверцу сейфа.
Дайнека
Спустя мгновение она поняла, что воздух вибрирует нервной дрожью, а пауза затянулась. Дайнека взглянула на Воланда. Тот как будто сделался ниже ростом. Стоял, не двигаясь, а когда повернулся, она поняла: случилось что-то ужасное.
Владимир Николаевич растерянно посмотрел на Дайнеку и кинулся к телефону.
– Я должен позвонить жене…
Дрожащей рукой Воланд не сразу набрал нужный номер. Лицо его выражало абсолютную растерянность, хотя было видно: он все еще на что-то надеется.
– Тамара, это я. Слушай меня внимательно… – Он говорил торопливо и по-домашнему просто. – Послушай… – И вдруг закричал, перебивая доносившийся из трубки голос: – Я сказал, послушай!
Воланд закрыл глаза, постоял так несколько секунд и заговорил уже спокойно, с расстановкой:
– Тамара, сейчас ты пойдешь в мой кабинет… Не клади трубку. Выдвинь верхний ящик стола, там лежит дубликат ключа от моего служебного сейфа. Да, с металлической пластиной вместо брелка… Что? Когда?
Воланд закрыл глаза. Успокаивая себя, перевел дыхание и вновь повторил вопрос:
– Когда он его взял? Это было при тебе? Когда он вернется домой? – И вдруг закричал: – Ты должна знать, когда возвращается домой твой сын!
Бросив трубку на стол, он тяжело опустился в кресло. Затем посмотрел на Дайнеку пустым взглядом.
– Извините, Людмила. Я позвоню вам, как только выяснятся некоторые обстоятельства.
Дайнека вышла из кабинета. Было понятно, что Воланд не обнаружил шкатулку в своем сейфе и что дубликат ключей взял его сын.
Тревожные мысли покинули ее, как только она увидела Ольгу. Они направились в кафе. Их столик оказался свободен. Заказ сделали, не заглядывая в меню.
– Как продвигается твое расследование? – спросила Ольга.
– Никак. Подозреваемые закончились.
– Может, не там ищешь?
– Вполне вероятно, – согласилась Дайнека.
Ей не хотелось говорить о происшествии на даче и уж тем более о том, что случилось у Джамиля. Об этом Дайнека вообще старалась забыть.
– Расскажи лучше, как ты?
– Все по-прежнему. Думаю, что пора квартиру искать.
– Я бы хотела тебе помочь…
– Давай не будем о грустном.
– Почему?
– Потому что устроил ее к нам сын Воланда. Только папаша, говорят, не знал, что у них нежные чувства. Вскоре они расстались.
– Ясно, – кивнула Дайнека, хотя на самом деле ей ничего ясно не было. Казалось, это была какая-то мешанина. – Ты знакома с сыном Воланда?
– Однажды столкнулась с ним в офисе, мне потом сказали, что это он.
– Понятно.
Неожиданно к ним подсел Щелкунчик, и они смеялись, не переставая, все время, пока длился обеденный перерыв. Дайнека была рада такой передышке, она устала страдать. Но про себя подумала: «Столько смеяться – не к добру это…»
Дайнека брела по улице в сторону стоянки, повторяя бессмысленные слова:
– Все не так… все не так…
Она видела, что события развиваются совсем не так, как должны были бы развиваться. Они, эти события, отказывались подчиняться Закону Всемирной Справедливости. Кто и когда его отменил?
Дайнека вспомнила, что сказала ей Нина во сне: «Он обманул меня».
Сначала ей подумалось, что это про Воланда. Но по всему выходило, что нет. Может быть, речь шла о письме, в котором назначалась встреча в день убийства? Дайнека попыталась сообразить, кто мог послать то письмо от имени Воланда.
Теперь она знала, что взломать электронную почту не так уж трудно. Возможно, кто-то взломал почту Воланда и отправил от его имени это послание. Но кто это сделал? Кто-то из людей, переписывающихся с ним. Или кто-то из сотрудников, имеющих доступ к компьютеру шефа. Все опять сходилось на фирме «Карт Бланш».
– Замкнутый круг, – пробормотала Дайнека.
Должны были быть мотивы. Человек, пославший сообщение Нине, по крайней мере, должен быть в курсе ее отношений с Воландом и отчаянно их не хотеть. Он что-то терял в результате их предполагаемого союза.
Нет, это не сотрудник фирмы… Это член семьи.
Рассказывая о сложном разговоре с женой, Воланд упомянул, что она потом попала в больницу. Трудно представить даму за пятьдесят, которая убегает из клиники, чтобы убить любовницу мужа.
Дайнека наконец поняла, остался только один человек, который терял все. В памяти тут же всплыли слова Воланда: «Знаете, собственность и деньги в некоторые моменты жизни становятся непреодолимым препятствием».
Но дело не только в деньгах и собственности, а еще в ревности. Легко представить себе те чувства, которые испытал Филонов-младший, когда узнал, ради кого его бросила Нина.